Отпечатки

— Хватит мне мозги полоскать. Пол! Ты же сам въезжаешь, о чем я. Мне лучше работать одному — и всегда так было. Я тебе это доказал, да? А? Показал тебе. В нашем последнем деле. И вообще что ты несешь? А? Ты хочешь сказать, что малехо разбираешься в готовке и всяком таком, Пол? Для меня это новость, знаешь ли. А ты что скажешь, Тычок? А? Ты когда последний раз что-то стряпал, а, Пол? Что-то не припомню, чтоб ты хотя б за китайской едой навынос сгонял. Ты даже кофе варить не умеешь.

Пол смеялся: он развлекался вовсю.

— Вранье — все вранье, Бочка, дружище, все не так. Я сотни раз следил за яйцом в кастрюле… чего? Воды. Да. Там полно пузырьков, да?

— Кончай, Пол. Хватит языком молоть.

— Нет, ты погоди — послушай. Я смотрел на яйцо, да? Оно, типа, в воде крутилось. И я сказал ему — знаешь, что я ему сказал, Тычок?

Тычок секунду подумал.

— Нет, — признался он.

— Ну, раз нет — так я тебе скажу.

— Слышь, Пол… — весьма устало произнес Бочка. — Мне уже вниз пора, ясно?

— Я скажу тебе, что я сказал. Я сказал: «Хорошо, мистер Яйцо — допустим, ты меня тоже видишь. Тогда вылезай, если считаешь, что достаточно крутой!»

Бочка вздохнул:

— Ох ты ж господи…

Тычок глубоко задумался, а потом ткнул пальцем Полу прямо между глаз.

— Это, — сказал он, — было смешно. Да?

— Слышь, Пол, — вклинился Бочка (Иисусе — когда их так клинит, говорю вам, они могут всю ночь нахуй проболтать). — Все, я валю отсюда. Можете таскаться за мной сколько хотите. Замечательно. Я, блин, не могу вас остановить.

Пол наклонился и хлопнул его по щеке.

— Нет, противный, — ухмыльнулся он, — не можешь. Да, и еще вот что, Бочка, раз уж разговор зашел. Никогда не говори о работе как о своей стряпне, понятно? На работе — да, я с тобой согласен, приятель. Ты особенно хорош, когда тебе есть где развернуться. Уважаю. Я серьезно, сынок. Но черт побери, Бочка, — здесь только мясо и овощи. А? Никакой, как ее там, хирургии, ничё такого, а?

— Нейро… — произнес Тычок. Приятели мельком глянули на него.

— Да, — кивнул Пол. — Именно, старина Тычок. Никакой нейрохирургии. Бочка? В тесноте, да не в обиде, а? Я дело говорю, сам знаешь. Мы должны все делать вместе — да, Тычок? В этом соль.

— О господи… — простонал Бочка. — Начинается…

— Чё, не так? А? — настаивал Пол. — Так. Альфи. А теперь шевелись давай — о чем ты вообще думаешь, Бочка? Если не заработаешь мослами в два раза быстрее, парень, — не успеешь ни фига. Просек?

Так все и шло: Пол гнул свою линию, конечно, блин, гнул (а когда он этого не делал? А, Пол?), все трое нашли дорогу на цокольный этаж — без проблем: забраться в довольно хлипкий древний лифт и — ууух! Вниз до упора, очень просто. Когда Бочка ее увидел, он просто обалдел, чего уж тут скрывать. Настоящая кухня, приятель, — совсем не такая, как я привык. Для начала — чистая, блин. Офигенно огромная — как будто прямиком из крематория. Полно всяких столов (то, что надо), а на задах невероятный холодильник: в нем жрачки хватит на целую армию. К тому же в нем (можно в него просто зайти, но я б вам не советовал) было все на свете. Так что я вытягиваю из него отличное с виду мясо — филе, наверное, чё скажете? Высший сорт, сынок. А потом я начинаю вынюхивать и высматривать, вроде того, — открывать и закрывать этот шкафчик, и этот, и этот — ну, в общем, чтобы понять, как оно тут все, сечете?

— Слышь? — сказал Пол — ну да, он это просто сказал, но, чесслово, больше походило на йодль — в таком-то месте. Небось, потому что потолок кривой и сводчатый, гляньте, да еще плитки под ногами.

— Чего орешь? — отозвался Бочка. — И что ты там нашел? Кончай дурака валять.

Пол сунул руку в большую стеклянную банку — и в таком виде замер, а глаза его становились все больше и оскорбленнее, до предела, так он разобиделся.

— Дурака валять? Дурака валять? Ты что сказать-то хотел — дурака валять? Я дегустирую, ясно? Все лучшие повара так делают, знаешь ли, Бочка. Я думал, ты с этим поспешишь, сынок. У них всегда отменный вкус, да. Это… что это по-твоему, Тычок, ну-ка, засунь в свою ржущую пасть эту штуку.

Пол запихал что-то мягкое и коричневатое в рот Тычку, и тот сосредоточенно задумался, покорно жуя. Пол энергично чавкал еще парочкой.

— Ну — так что это, а, Тычок?

— Слышь, Пол… — сказал Бочка. — Если хочешь помогать, так помогай, блин, хорошо? Закрой банку и помоги мне с кастрюлями, а?

— Да-да — всему свое время, Бочка. Всему свое время. Так что ты думаешь, Тычок?

Тычок продолжал жевать непонятное нечто. Он пребывал в растерянности.

— Не знаю… — сказал он.

— Знаешь, чё я думаю? — спросил Пол, глотая и запихивая в рот еще. — Я думаю, это сушеные персики или вроде того. А, Тычок? Персики, как по-твоему?

Тычок продолжал жевать непонятное нечто. Он пребывал в растерянности.

— Не знаю… — сказал он.

— Больше похоже… — неохотно начал Бочка (лучше я сам оттащу эти чертовы кастрюли. Ясно, какая от них будет помощь, — за каким рожном они вообще приперлись?) — скорее абрикосы, если вкус примерно такой. Наверно, абрикосы, да.