Отпетые мошенники Галактики

Краем глаза я видел, что мой карман с покоящейся в нём смертоносной игрушкой, к счастью, свободен от омерзительных колец доисторического гада, а потому я рассчитывал одним молниеносным движением выхватить оружие. Выхватить и расстрелять гада до того, как ядовитые зубы вопьются в какую-то из моих ног.

Наверное мне везло. Потому, что тварь не отреагировала на моё движение. А выстрел, прозвучавший неприметным хлопком в дикой, адской какофонии ночных звуков, положил ей конец.

Тварь была ранена, а я через пару мгновений стоял на ногах и наблюдал как билась в агонии гадина. И пока она извивалась, пытаясь издохнуть, я старался определить будет в ней только три метра или все четыре.

Конечно, не Бог весть какой экземпляр. Для масштабов мезозоя — мелкий червяк. Однако, убойная сила яда подобных тварей, к сожалению, не всегда адекватна их размерам.

Что ещё я могу сказать об этом инциденте?… После описанного здесь события я чуть не влюбился в свой револьвер. Как никак, а всё же трещёточка пригодилась.

Глава XLIII

Я расцеловал пушку чуть ли не взасос и засунул её обратно в карман. И только после этого почувствовал, что страшно проголодался.

Бегать по лужайке и ловить лягушек, являвшихся с некоторых пор традиционным блюдом Хитрого Лиса, что-то не катило. К тому же за время моего пребывания в мезозое жизнь научила особо не церемониться в гастрономических пристрастиях.

Потому, не мудрствуя лукаво, я расплющил незваной гостье камнем голову и подтащил за хвост к костру.

Утром я занялся тем, что принялся загораживать пещеру. С тыла, конечно. С той её стороны, что соединялась с подземельями.

Из бревен, заготовленных в роще, я соорудил подобие решетки и заклинил оную между стенами.

Я не знал, для кого воздвигаю преграду и, кого следует ждать со стороны неизведанных глубин. И, тем не менее, преграду я соорудил на совесть. С запасом прочности. К тому же, в случае необходимости, можно было легко выбить клинья, которыми решетка крепилась. И тогда я мог беспрепятственно ретироваться, уйти в подземные катакомбы. Если, конечно, того потребуют обстоятельства.

Чтобы создать хоть какое-то подобие уюта в пещере и, тем более, закрыть себя от возможного наблюдения из глубины, я втащил наверх несколько охапок здоровенных, метровой длины, кожистых листьев, сорванных с одного из деревьев, и занавесил листьями решетку, оставив лишь небольшое отверстие для беспрепятственного тока воздуха.

Я уже прилаживал последний лист, старательно высунув язык изо рта, кряхтя и что-то бормоча непонятное даже для себя самого вслух, когда свод пещеры дрогнул. Одна из перекладин решетки покосилась у меня под ногами. И меня вдруг бросило на ни с того, ни с сего вздыбившийся и затрясшийся, словно в лихорадке пол.

Естественно, лёгкие, порядка 3-4-х баллов землетрясения довольно часто случались в этом сумасбродном и самого начала съехавшем с катушек, мире. Для меня эти краткие, небольшие землетрясения были не в диковину. Ведь по прибытии в мезозой я сразу понял, что вибрация — неотъемлемая деталь местного колорита. Ведь кучность вулканов, да и, вообще, сейсмоактивность древней Земли оказались единственно верным моим представлением о реалиях древнего мира.

Как бы там ни было, к тому времени, которое я описываю, я пережил немало землетрясений. Но тот толчок, что сбросил Хитрого Лиса на пол, выходил за рамки пережитых трёхбалльных приключений.

В самый критический момент геотектонического буйства, а именно буйством можно назвать произошедшую в тот день и час тряску, я схватился руками за бревно решётки и подумал о том, что, если я не хочу, чтобы меня завалило в моих апартаментах, мне следует, как можно скорее, выбираться наружу. С тем, чтобы пережить одно из безумств природы в безопасном удалении от скал.

Я кубарем скатился по раскачивающейся и выплясывающей под ногами лесенке, и, едва ощущая под собой землю, помчался прочь от кренящейся, сыплющей камнями скалы.

По ходу дела, а вернее — бега я отмечал те изменения, которые произошли в окружающем мире за последние секунды.

На востоке пылал гигантский костер. Там начинал гореть лес. А ещё дальше, за лесом, за пламенем пожиравшим тысячелетние деревья, прямо в воздухе, будто впаянные в глыбу хрусталя, зависли выброшенные из пышущего жаром жерла далёкой горы клубы пепла и дыма.

Очередной подземный удар сбил меня с ног. Отчего я пробороздил носом податливый дёрн.

Взглянув на возвышающийся за лесом конус, я увидел, что из его, будто срезанной ножом вершины в небо взметнулась энная по счёту порция содержимого. Раскалённые камни, пар и клочья лавы — всё это взлетело вверх хаотической массой. По склонам горы прыгали скатываясь огромные камни, да ползли мерцающие багрянцем языки лавы.