Отправляемся в полдень

– Ну здравствуй, боец. Добро пожаловать в S.A.L.I.G.I.A.

– У меня тоже будет робот?

– Когда вырастишь, – мягко сказал инспектор-наставник, и голос у него был приятный, спокойный; а потом озорно подмигнул: – и соберёшь такого себе. Хочешь научиться?

– Делать роботов?

– Да.

– Ещё как хочу! И летать!

– Наш человек, берём.

Инспектор-наставник обернулся к деду.

– Нужно уладить кое-какие бумажные мелочи.

Дед кивнул.

Инспектор-наставник вызвал помощника – юношу, тоже в чёрном, – и велел тому проводить в комнату на заселение.

– С Уэнберри его разместите. Из них выйдет замечательный тандем.

Вели через двор, где нагих мальчишек обливали из шланга. А на улице – не лето. Мальчишки дрожали и ныли.

Аж передёрнуло: как-то сразу веселье завяло.

– За что их? – спросил.

– Зарядка, – буднично ответил сопровождающий. – Так – каждый день.

Комната, куда привели, была меньше той, в которой жил в имении деда. А та – считалась каморкой. Тут же только шкаф, две кровати, тумбочки, на стене – что-то странное. Прежде не видел картин. Ещё был стол и пара стульев. Всё.

Мальчишка, с которым предстояло жить, влетел мокрый и взъерошенный. Однако посмотрел холодно, будто окатил, как самого давеча.

– У тебя – красные волосы.

– Это очевидно, – хмыкнул.

– Это неправильно.

Вот и всё, что сказал, достал из шкафа красивую чёрную форму, почти, как на том наставнике была, и начал одеваться.

Сопровождающий поклонился и произнёс почтительно:

– Ваш новый сосед, милорд.

Милорд! Понятно, почему зазнайка. Такими были все, кого называли «милорд».

Сопровождающий ушёл, а тогда только плюхнулся на кровать, наблюдая за этим «милордом».

Тот холодно бросил:

– Одевайся, скоро завтрак.

– Мне не зачем, я сегодня только посмотреть.

– Ты – глупец. Сюда не водят «просто посмотреть». Это не школа.

– Но дедушка сказал…

– Он солгал. Ложь – сущность людей. Её и синим пламенем не выжечь.

– Это не правда! Дед не стал бы врать!

«Милорд» только хмыкнул, стряхнул невидимые пылинки и вышел.

Выскочил следом, но побежал туда, откуда привели – в кабинет к наставнику. Летел через двор, откинул какого-то красного, что попытался остановить, ворвался к Эйдену Карцу.

– Мой дедушка…

Инспектор-наставник нахмурился, весь такой неприступный стал.

– Как ты посмел явиться сюда?! – и брови свёл.

– Мне нужно знать, где дедушка?

Не унимался, сжимал кулаки.

– Он уехал, а ты отвратительно ведёшь себя.

Влетело несколько в красном, уволокли, хоть брыкался и кричал. В то утро впервые высекли и бросили в карцер. Так началась жизнь в S.A.L.I.G.I.A.

А первое предательство потом долго горчило на языке.

Бэзил Уэнберри – так звали соседа – оказался лучшим во всём. Он отлично знал свод правил S.A.L.I.G.I.A., помнил все интердикты, классно дрался любым видом оружия, презирал тех, кто ныл или канючил на тренировках, всегда и во всём поступал правильно.

Ненавидел он «милорда» люто.

А наставник постоянно ставил их в пару на тренировках по боевым искусствам. Уэнберри выносил красноволосого с одного-двух ударов и всегда самодовольно ухмылялся.

– С твоим уровнем тебя точно определят в исполнители. Красная форма пойдёт к твоим волосам.

Зазнайка-«милорд», чтоб его.

Но наставник так не думал.

– У тебя потенциал гораздо выше, чем у Уэнберри. Ты не должен думать, что хуже него. Пока так думаешь, проигрываешь, – сказал после одной драки и протянул платок: – Вытри кровь.

И тогда-то крикнул вслед «милорду»:

– Вернись, давай ещё раз.

– Тебе мало? – Уэнберри выбрал секиру. – Тогда я отрублю тебе руку.

И подавился пафосом, когда эта же секира оказалась у его горла. Он был слишком умен и всегда реально оценивал противника, чтобы предположить, будто тот выиграл случайно. Но победы не радовали.

Зато Уэнберри впервые подал руку и улыбнулся. И оказался вовсе не таким уж и засранцем. А вполне себе нормальным. Однажды даже вместе удрали – очень уж хотелось посмотреть город. Влетело обоим, только «милорду» сильнее – наставник возлагал на него надежды и требовал сильнее.

После того случая Уэнберри стал другим, больше не позволял себе оступаться. Непутёвого соседа, правда, прикрывал. Хоть и злился потом.

Появились друзья среди исполнителей – они куда проще сокурсников оказались. Жалел их – они ведь почти не учились. Лишь бегали с поручениями, делали грязную работу: уборка, обслуга. Исполнители – невезунчики: родились с меткой, но среди бедняков. Кто же станет таких смешивать с салигиярами – светлыми по рождению. Вот чёрные и задирали носы.

Но тот, кто вырос с прислугой, больше ценит человечность, чем происхождение.

Друга-исполнителя звали Мишель. Славный малый, очень скромный, тихий. Его даже свои же гнобили. Пахал с утра до вечера и не жаловался. Он родился в Болотной Пустоши у шлюхи-бродяжки, которая, едва он научился ходить, выгоняла в любую погоду просить милостыню.

Там-то его увидели салигияры и забрали с собой. Эскориал казался Мишелю раем. Здесь тепло и кормят. Дают одежду. А что работать заставляют – так это небольшая плата за блага.