Отпущение грехов

Я натягиваю трусики и быстро иду к раковине, чтобы соскрести эту мерзость с пальцев. Затем влезаю в то самое слишком обтягивающее белое платье, расправляю тонкую ткань по фигуре, надеваю пальто и быстро выхожу из дома. С каждым шагом чувство вины становится всё более невыносимым, темп моих шагов увеличивается, и я почти бегу по узким тротуарам, лавируя между неспешно гуляющими вечером горожанами. Ко входу в церковь я подхожу уже вспотевшая, тяжело дыша, мой внутренний демон неистово визжит внутри. Как только двери открываются, меня, будто изношенное, но уютное одеяло, обволакивает знакомый запах старой церкви. Мои глаза устремляются к алтарю, но я падаю на колени в проходе, на полпути к нему. Истерзанная внутренними сомнениями, я больше не пройду и шага. Я нуждаюсь в прощении. Прямо сейчас.

— Прошу, прости меня за мои нечестивые мысли. За то, что отвлекаюсь от цели, — молю я. — Я не должна желать это зло, но, Боже, помоги мне, потому что я хочу его. Избавь меня от влечения к этому мужчине, чтобы я могла оставаться на пути истинном. Прошу тебя.

Не открывая глаз, я жду, когда на меня снизойдёт покой, но этого не происходит. В ушах лишь дробь собственного пульса. Спустя несколько минут я поднимаюсь на ноги и покидаю собор, спускаюсь в метро и через полчаса вхожу в двери клуба Эзры. Вхожу в «Грех».

Внутри полно людей, и стоит вонь потных тел. Я продираюсь к бару сквозь толпу и нахожу пустое место в самом конце. Ко мне подходит бармен и складывает руки на стойке.

— Чего желаешь, малышка? — он подмигивает мне, а я стараюсь выровнять дыхание.

— Шардоне.

Он, прищурившись, смотрит на меня и откупоривает бутылку вина. Когда передо мной появляется наполненный бокал, я протягиваю ему мою кредитку и спрашиваю:

— Эзра здесь?

Он отворачивается к кассе, уголок его губ слегка приподнимается.

— Ты хочешь его или что-то еще?

— Просто интересуюсь. — Мой лоб покрывается капельками пота. Я утратила всякий контроль, и мне прекрасно об этом известно. — Если он здесь, не мог бы ты сказать ему, что его хочет видеть Эви? — я выдавливаю из себя игривую улыбку, хотя паника уже сжимает моё горло.

Возвращая мне кредитку, бармен кивает. Я наблюдаю, как он подходит к другому клиенту, затем к следующему. Он не звонит по телефону, не выходит из-за барной стойки. Он определенно не собирается говорить Эзре, что я здесь.

— Простите, — выкрикиваю я, и его взгляд останавливается на мне. — Пожалуйста, скажите ему, что я здесь.

— Если Эзра захочет тебя видеть, вы увидитесь. Он знает, что ты здесь.

Я издаю стон и с подозрением смотрю на него, опрокидывая в себя бокал вина. Затем, схватив сумочку, встаю, расправляю платье и протискиваюсь сквозь переполненный бар. Лестничный проём блокирует канат, но я перелезаю через него. Дверь в кабинет Эзры приоткрыта, и я сначала заглядываю внутрь, а потом стучусь костяшками пальцев.

— Что? — Эзра медленно поднимает взгляд от своих бумаг. Когда его тёмные глаза останавливаются на мне, губы растягиваются в кривой усмешке. — Какие мы нетерпеливые, да?

Он сцепляет руки за головой, и всё моё внимание тут же переключается на то, как натягивается на его бицепсах тугая ткань. Его тёмно-русые волосы взлохмачены, и мне хочется пропустить сквозь них пальцы. Если честно, его вид вызывает у меня желание оседлать его и трахать до тех пор, пока жизнь не начнёт покидать его тело. «Ты не должна хотеть его, Эвелин. Он — демон».

Я этого не планировала. Я оказалась абсолютно неподготовленной, и мне не нравится это ощущение, которое обволакивает меня, словно холодный туман. Я вбираю глазами его массивную фигуру, сглатываю, ругая себя за неконтролируемую пульсацию между бёдер.

Он с осторожностью наблюдает за мной, оценивает каждое моё движение.

— Зачем ты здесь, Эви? Ты смелая или просто глупая?

— Я не могу перестать думать о том, как ты причиняешь мне боль, — тихо отвечаю я.

Он выгибает бровь, пробегая глазами по моему телу и усмехается.

— Глупая, значит.

От него исходит первобытное желание, его взгляд прожигает насквозь тонкий материал моего слишком обтягивающего белого платья. То, как сжимаются его челюсти, пока он дюйм за дюймом пожирает меня глазами, воспламеняет во мне желание вести себя непристойно, но то, что я наслаждаюсь тем, как он смотрит на меня, вызывает чувство вины. Выдавив из себя улыбку, я делаю шаг к его столу, одновременно стараясь успокоить бешено колотящееся сердце.