Отпущение грехов

— Сделай так, чтобы за ним проследили, — говорю я. — Я хочу знать, где он живёт, куда ходит. Даже если он пойдёт посрать, я хочу знать об этом. Ты выяснишь, куда он, мать его, забирает моих девчонок!

В происходящем нет вины Джонти, сейчас он просто попал мне под горячую руку. Зи уже пристраивается к моей заднице, но если он думает, что это сойдёт ему с рук, то сильно ошибается — я дам ему отпор.

Глава 13

Эви

«Хватить думать о нём. Хватит!». Но я не могу. Не могу не думать о том, как ко мне прижималась его твёрдая грудь, как бессознательно и в то же время осознанно я позволяла ему бить меня, наказывать. Как вспыхнули его глаза, когда я попросила его причинить мне боль и как упивалась этим. Этот мужчина опьянён властью и гордостью, похотью и жадностью… Я изо всех сил пытаюсь очистить разум от Эзры, стараясь вспомнить о своей первоначальной цели. Сглотнув ком в горле, я мысленно киваю сама себе, когда в сознании возникает образ изуродованного тела Ханны. Я должна быть сосредоточенной. Эзра — всего лишь ещё одно имя в моём списке, мужчина, которым я должна воспользоваться. Мужчина, о котором я не должна переживать, которого я не должна любить или хотеть, в котором не должна нуждаться. Я разглядываю его имя и провожу кончиками пальцев по каждой буковке.

«Ты заставляешь меня желать причинить тебе боль, вызвать у тебя слёзы, пока я буду трахать тебя». Так он сказал. И не кривил душой.

Он — моё искушение.

Я падаю спиной на кровать, держа над собой записную книжку. Я продолжаю смотреть на его имя, шептать его снова и снова, до тех пор, пока оно не сливается в звуки, ничем не напоминающие слово. Искушение. Я бросаю книжку на пол и закрываю глаз. Но всё, что вижу, — это лицо Эзры, его полные губы. Всё, что приходит на ум, — это то, как ощущалась его тело за моей спиной, когда он тёрся о меня. Я даже слышу щелчок ремня, слышу, каким прерывистым и жарким становится его дыхание. И вдруг всё застилает образ той рыжей, прижатой к стеклу, пока его руки блуждают по её бесстыжему телу, словно она богиня, а он преклоняется перед ней. Он жесток, но в его беспощадности есть нечто прекрасное. Нечто, что должно казаться грубым, неправильным… но кажется благодетельным и божественным. Эзра похож на шторм, неистовый и бушующий, и пока вас не захватили порывы его ветра, он прекрасен своей особой трагической красотой. Разрушение и сила, управляемый хаос — вам придётся проявить уважение к нему.

Он смотрит на меня так, словно хочет поглотить, он мог бы убить меня, но не сделал этого… Моя рука скользит между грудей, кожа покрывается мурашками. Он говорит со мной так, словно хочет обладать мною… Рука скользит ниже, по животу. Его горячее дыхание на моей шее, моём горле… Подняв бёдра, я стягиваю трусики вниз. Моё имя срывается с его губ таким отчаянным шёпотом, а его рычание — он вот-вот потеряет самообладание. Мой палец проскальзывает между бёдер, и я сжимаю бедра, чтобы усилить напряжение. Второй рукой я провожу вверх по животу, к груди, и представляю себе, что это рука Эзры. Мой большой палец касается пульсирующего клитора, и я выгибаю спину. Его лицо… Один палец проскальзывает внутрь. Его рот… Два пальца, по самые костяшки, ноги расходятся в стороны. Я представляю, что передо мной стоит Эзра, что он наблюдает за мной, что его взгляд прикован к тому месту, куда ему не следует смотреть. Его голос: «Ты будешь умолять меня, Эви». Я представляю себя той самой рыжей, запрокидываю голову назад и постанываю, когда он грубо овладевает мной. Я представляю, как его пальцы обхватывают мою шею, сжимая так сильно, что мне нечем дышать. Я слышу, как он называет меня своей невинной маленькой шлюхой, и я кончаю, потонув в греховных волнах дрожи, мою душу словно выпотрошили, и своим развороченным нутром я по частям провалилась в бездну. Я лежу, тяжело дыша, моя рука по-прежнему находится между подрагивающих бёдер. Какие же порочные вещи заставляет меня делать этот мужчина!

Порочные, нечестивые, позорные.

Я перевожу взгляд на свои пальцы, покрытые моим собственным грехом. Волны наслаждения утихли, сменившись цунами стыда. Я лежу на кровати, доведённая до оргазма собственными руками, думая лишь об Эзре Джеймсе. Он делает из меня грешницу, потому что я хочу, чтобы он оттрахал меня, как ту рыжую, и я понимаю, что превращаюсь в шлюху. Похоть — это грех. Моя одержимость этим мужчиной пересилила моё желание отыскать убийцу сестры, и я чувствую себя виноватой из-за этого. Грехи сбивают нас с пути истинного, и я не должна позволить Эзре проникнуть в мою душу.

Мой взгляд падает на раскрытую книжку, брошенную на полу.

— Эзра Джеймс.

Его имя соскальзывает с губ, будто сладчайший из грехов, словно молитва, которая должна быть услышана. Его имя — оно почти что ангельское, но, наверное, настолько же, насколько имя самого Люцифера. Чем больше Эзра заставляет меня грешить, тем сильнее растёт моё желание убить его.