Отпущение грехов

— Тебе, — отчаянно ахаю я. — Мое тело — твой храм.

Эзра прикасается ко мне самым темным, самым грешным способом, затаскивая мою безвольную душу в самую бездну ада с каждым проникновением своей руки. Он заставляет меня сгорать вместе с ним. Как только я ощущаю, что пламя угрожает поглотить меня, когда мое тело начинает сотрясать дрожь, и внутренности сжимаются, он убирает руку. И я отчаянно хочу проклясть его, но отказываюсь. Его зубы глубоко впиваются в мое плечо, пронзая кожу. Боль должна вырвать меня из пелены наслаждения, но этого не происходит, она лишь глубже затягивает меня в пучину извращенного удовольствия. Удовольствия Эзры.

— Эзра, пожалуйста, — умоляю я, даже не зная о чем. Я хочу кончить. Я хочу, чтобы он сделал мне больно. Но все, что он делает, это дразнит пустыми обещаниями.

Он отпускает мою шею и хватает за бедра, придвигая к себе. Его член скользит по мне, заставляя ощутить эрекцию через штаны.

— Ты этого хочешь, Эви?

Именно этого я хочу. Каждый его дюйм, погруженный в меня.

— Трахни меня, — говорю я, балансируя на грани истерии. Я почти плачу от отчаяния. Если он не подарит мне освобождение, я убью его.

— О, не волнуйся, маленькая убийца, — его член прижимается ко мне, заставляя мою киску болезненно пульсировать. — Я трахну тебя, — он смеется.

Я слышу звон металлической бляшки его ремня, и этот прекрасный звук заставляет мое сердце биться быстрее. Я теку, как зверь, выдрессированный на этот звук, потому что он влечет за собой то, что мне нужно.

— Не смотри на меня, Эви, — предупреждает он. И хотя больше всего я хочу не подчиниться ему, я не сделаю этого, потому что он прав — он действительно владеет мной. Он может дать это мне или забрать. Когда я плохо себя веду, он забирает, а когда хорошо — он дарует. И я хочу быть хорошей.

Я ощущаю жар между ног и задерживаю дыхание. Каждый дюйм моего тела сверхчувствителен и нуждается в его внимании. Я терпеливо жду. Тихо. Смиренно. И затем ощущаю, как его член прижимается к моей киске. Я толкаюсь ему навстречу, и он заполняет меня. Мои мышцы напрягаются, и я выдыхаю от мгновенного облегчения. Будто молитва услышана. Он — мой рай, и он — мой ад, а мое тело — его храм. Долгий стон срывается с моих губ и за ним следует мольба. Я подавляю слезы, потому что он дает мне то, в чем я больше всего нуждаюсь.

— Хочешь мой член, Эви? — спрашивает он, его акцент придает ему большую изысканность, чем есть на самом деле.

— Боже, да. — Он заставляет меня произносить имя Господа всуе.

— Дело не в том, чего хочется тебе, — говорит он и со злостью шлепает меня по заднице с такой силой, что это больше похоже на удар. — Это твое наказание.

Он отстраняется, и ко мне приходит понимание, что он сейчас делает. Я сгребаю волосы в кулак и тяну от злости. Чувствую себя потерянной и использованной. Я хочу причинить ему боль, потому что он лишает меня не только боли и отпущения, но и себя. Я падаю на пол, задыхаясь. Слезы застилают глаза.

Эзра прижимается головкой члена к моей попке, и я напрягаюсь.

— Я трахну твою тугую маленькую задницу, Эви, и кончу в тебя. Я заклеймлю тебя и буду владеть тобой, потому что это… — усмехается он, и давление увеличивается, пока он пытается проникнуть, — это принадлежит мне.

Он рычит, проникая в меня. Я ощущаю покалывание, жжение, и всю полноту раскрытия. Я ахаю, шипя от боли, не в состоянии восстановить дыхание. Все внутри напряжено, ногти царапают пол. Я хочу прочувствовать эту боль, потому что сейчас я могу получить от него лишь боль. И она нужна мне.

— Прими его, — со стоном приказывает он.

Я делаю несколько вздохов и заставляю себя расслабиться, чтобы принять это вторжение. Я чувствую, как он скользит глубже, и сжимаюсь вокруг него, вырывая из его груди стоны.

— Хорошо, — он тяжело дышит, его голос звучит почти опьяненным. — Хорошая девочка.

Он убирает руку с бедер и прижимает ее к пояснице. Он проникает в меня глубже. Я ощущаю себя распятой, но хочу быть хорошей для него. Я хочу получить от него боль и толкаюсь навстречу, мой живот стягивает в узел от ощущения его члена, похороненного так глубоко внутри. «Позволь ему владеть тобой, Эвелин. Пусть он обладает тобой».

— Блять! — он замирает, и его член дергается внутри меня. Медленно он выходит и затем снова вонзается.

Я приподнимаю зад и рычу от необычного ощущения. Я не даю ему шанса двигаться, приподнимаю свои бедра и толкаюсь на него снова и снова, смахивая слезы. Обе его руки отчаянно держатся за мои бедра. Его пальцы впиваются в кожу с каждым толчком. Я хочу заставить его кончить. Эта боль — отпущение и удовольствие, и если Эзра дарует мне прощение, тогда он доставит мне еще больше удовольствия.

Он стонет, сжимает мои бедра достаточно грубо, чтобы остались синяки, и замирает позади меня. Вот, это тот самый момент, когда все, что я слышу, — лишь барабанящий пульс и судорожное дыхание.