Отпущение грехов

— В постель, скорей в постель, — шепотом приказал он себе. — Иначе я сойду с ума.

Потерев ладонью глаза, он снова уселся за стол — все сложить, но пальцы так сильно дрожали, что ему с трудом удалось взять планшетку. За окном резко качнулась ветка, от неожиданности Роджер испугался и громко вскрикнул.

— Стоп-стоп-стоп! — тикали часы. — Стоп-стоп-стоп!

— Но я не могу, — вслух произнес он. — Я не могу позволить себе остановиться.

Ш-ш-ш-ш… Кто это там у двери? Неужели волк? Роджер явственно слышал скрежет острых когтей о деревянную, покрытую лаком поверхность. Резко вскочив, он помчался к входной двери, рывком ее распахнул… и тут же отпрянул с истошным воплем. На крыльце стоял огромный волчище, тут же уставившийся на него своими злобными, налитыми кровью глазами. Роджер почувствовал, как волосы у него на голове встали дыбом… Между тем зверь издал тихое рычанье и растворился во мраке. И только тогда Роджер сообразил, что это пес из полицейского участка, через дорогу от них. Роджер беззвучно рассмеялся.

Он все-таки заставил себя добрести до кухни и взять там будильник. Вернувшись в гостиную, поставил будильник на семь часов, потом улегся на диван, накрывшись своим пальто. Заснул он сразу, глубоким, тяжелым сном без сновидений.

Когда Роджер открыл глаза, он увидел, что лампу оставил включенной, но теперь ее свет был совсем слабым, приглушенный по-зимнему серым светом утра, наполнявшим комнату. Встав с дивана, Роджер первым делом внимательно посмотрел на свои руки и с облегчением отметил, что они больше не дрожат. И вообще он гораздо лучше себя чувствовал. Затем стал в деталях вспоминать вчерашний вечер, и лоб его привычно перерезали три морщины. Работа так и осталась незавершенной, ему нужны были еще сутки. Гретхен должна еще день потерпеть «сонное существование», независимо от того, хочет она того или нет.

В мозгу Роджера вдруг вспыхнула одна идея, — примерно таким же образом обычно возникали его лучшие находки. Через несколько минут он уже спешил по утреннему холоду к аптеке Кинсли.

— Мистер Кинсли, вы уже здесь?

Из рецептурного отдела высунулась голова аптекаря.

— Я могу побеседовать с вами лично?

В половине восьмого Роджер уже входил в свою кухню. Приходящая уборщица тоже только что прибыла и как раз снимала шляпку.

— Bebé[60]! — Роджер ни в коем случае не собирался фамильярничать, у нее действительно было такое имя. — Приготовьте — прямо сейчас — завтрак для миссис Хесли, я сам его отнесу.

Bebé сразу отметила про себя, что такие занятые мужчины обычно не балуют жен подобными услугами, но она была бы удивлена гораздо больше, если бы видела, что сделал ее хозяин после. Ибо из кухни он сначала прошел в гостиную, где поставил поднос на стол и насыпал в кофе пол-ложки белого порошка, и это точно был не сахарный песок. Потом он потащил поднос наверх, а там распахнул дверь в спальню.

Открыв глаза, Гретхен в первый момент испугалась, увидев, что второе одеяло лежит нетронутое; обернувшись, она посмотрела на Роджера с изумлением, которое тут же сменилось презрением, как только она увидела в его руках поднос с завтраком. И сразу подумала, что это, разумеется, знак безоговорочной капитуляции.

— Мне не хочется есть, — холодно произнесла она, и сердце Роджера мучительно сжалось. — Только выпью кофе.

— Ты не будешь завтракать? — В голосе Роджера она тут же уловила разочарование.

— Я же сказала — только кофе.

Роджер аккуратно поставил поднос на столик и чуть ли не бегом снова отправился в кухню.

— Мы уезжаем, на полтора дня, — сообщил он Bebé, — и я хочу запереть дом. Так что надевайте пока шляпку.

Он посмотрел на часы: без десяти восемь. Он хотел успеть на поезд, который отходит в восемь десять. Выждав пять минут, Роджер на цыпочках снова поднялся наверх. Гретхен сладко спала. Чашка была пуста, только на донышке осталось чуть-чуть кофе поверх тоненького слоя гущи. Роджер с тревогой посмотрел на жену и прислушался, но дыхание ее было ровным и легким.

Роджер вынул из шкафа чемоданчик и принялся торопливо запихивать туда обувь Гретхен — и уличные туфли, и домашние шлепанцы, и полуботинки на толстой резиновой подошве. Он и не знал, что у нее так много обуви. Он с трудом закрыл раздувшийся чемоданчик.

Немного поколебавшись, он достал из шкатулки ножницы и, подойдя к туалетному столику, под которым телефонный шнур был уже не виден, ловко его перерезал. Услышав тихий стук в парадную дверь, Роджер испуганно вздрогнул. Оказалось, что это няня, про нее он совсем забыл.

— Мы с миссис Хелси уезжаем в Нью-Йорк, вернемся завтра, — объяснил он. — Отправляйтесь с Макси на набережную, там же и пообедаете. Сегодня вам придется работать полный день.

Когда он вернулся в спальню, на него нахлынуло раскаянье. Спящая Гретхен была такой хорошенькой и такой беззащитной… Все-таки это очень жестоко — отобрать у нее целый день молодости. Он нежно прикоснулся к ее волосам, и она будто в ответ что-то сонно пробормотала, Роджер наклонился и поцеловал румяную щеку. Прихватив чемоданчик с туфлями, он вышел, запер за собой дверь и бегом помчался вниз.

III