Отпущение грехов

На малую долю секунды она попыталась возненавидеть Декстера за то, что он не был сыном Сидни, однако запасов ненависти у нее не осталось. Она была теперь рядом с возлюбленным, живым или мертвым, он крепко сжимал ее в объятиях. В тот миг, когда смолкли его шаги, исчезла угроза, он ее нагнал. Кэролайн поняла, что берегла как зеницу ока совершенно бессмысленную вещь — какую-то там девчонку в саду, какое-то мертвое, обременительное прошлое.

— Ладно, я все могу вынести, — сказала она вслух. — Все — даже утрату его.

Доктор, которого переполошила сестра, торопливо вошел в комнату.

— Пожалуйста, миссис Коркоран, успокойтесь. Какие бы там до вас не дошли новости, вы… Посмотрите сюда, может, это как-то прояснит дело — в дурную или в хорошую сторону.

Он вручил ей телеграмму, но ей не хватало решимости ее вскрыть, она молча протянула ее обратно. Доктор надорвал конверт и поднял послание к ее глазам:

ПОДОБРАН УГОЛЬЩИКОМ КЛАЙД ТЧК ВСЕ ХОРОШО…

Телеграмма расплылась, врач тоже. Паника накрыла ее будто волна — она почувствовала, как былая броня вновь замыкает ее в себя. Переждала минуту, еще минуту; доктор сел.

— Не возражаете, если я на минутку присяду к вам на колени? — спросила она. — Я ведь больше не заразная, да?

Прижавшись головой к его плечу, она набросала его вечным пером текст телеграммы, на обороте той, которую только что получила. Там значилось:

ПОЖАЛУЙСТА НЕ ЛЕТИ СЮДА АЭРОПЛАНОМ. НАМ ПРЕДСТОИТ ВОСПОЛНИТЬ ВОСЕМЬ ЛЕТ, ДЕНЬ ИЛИ ДВА НЕВЕЛИКА ВАЖНОСТЬ. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ВСЕЙ ДУШОЙ И ВСЕМ СЕРДЦЕМ.

Осадок счастья [16] ( Перевод А. Глебовской )

I

Если вам доведется просматривать подборки старых журналов, выпущенных в первые годы текущего столетия, то в них, между рассказами Ричарда Хардинга Дэвиса[17], Фрэнка Норриса[18] и иных давно почивших в бозе авторов, обнаружатся произведения некоего Джефри Кертена: романчик-другой да три-четыре десятка рассказов. Если они вас заинтересуют, можно проследить их до, скажем, 1908 года: после этого публикации внезапно прекращаются.

Прочитав их от первого до последнего, вы убедитесь, что шедевров среди них нет: довольно занятно, теперь уже — несколько старомодно, однако в те времена они вполне годились для того, чтобы скоротать тоскливые полчаса в приемной у дантиста. Писавший явно был неплохо образован, талантлив, речист, скорее всего, молод. Его произведения вызовут у вас разве что поверхностный интерес к причудам повседневности — никакого глубинного внутреннего смеха, никакого чувства бессмысленности бытия или привкуса трагедии.

Прочитав их, вы, скорее всего, зевнете и положите номер на место; а потом, если находитесь в читальном зале, возможно, решите для разнообразия заглянуть в какую-нибудь газету того же времени — посмотреть, не взяли ли уже япошки Порт-Артур. А дальше, если вам повезет и вы выберете номер за нужное число и случайно откроете его на театральной странице, нечто на ней тут же притянет и задержит ваш взгляд, и по крайней мере на минуту вы забудете про Порт-Артур — с той же поспешностью, с какой забыли про Шато-Тьерри. Считайте, что вам улыбнулась удача: перед вами портрет изумительно красивой женщины.

То были дни «Флородоры» и секстетов[19], затянутых талий и пышных рукавов, недоделанных турнюров и полноценных балетных пачек, но здесь перед вами, вне всякого сомнения, прекраснейшая из всех бабочек, пусть и замаскированная непривычной для нас громоздкостью и старомодностью костюма. Перед вами — все бурное веселье того периода: винная поволока на глазах, песни, берущие за душу, тосты и букеты, балы и приемы. Перед вами — Венера эпохи конных экипажей, идеальная американка в расцвете своей красоты. Перед вами…

…перед вами — можете сами это выяснить, взглянув на подпись под фотографией, — некая Роксана Милбэнк, танцовщица кордебалета и дублерша в «Венке из маргариток» (блистательно выступив, когда ведущая актриса занемогла, она получила главную роль).

Вы взглянете на нее еще раз — и призадумаетесь. Почему вы ни разу о ней не слышали? Почему имя ее не осталось в популярных песенках, в водевильных репризах, на сигарных коробках и в памяти этого вашего развеселого дядюшки — наряду с именами Лилиан Рассел, Стеллы Мэйхью и Анны Хелд?[20] Роксана Милбэнк — что с нею сталось? Какая потайная дверь, распахнувшись, поглотила ее без следа? В последнем воскресном приложении, в списке актрис, вышедших замуж за британских аристократов, имя ее отсутствует. По всей видимости, она умерла, бедняжка, и ее забыли.