Отпущение грехов

— Ну, давай, — удивленно откликнулась Марион. — Я об этом как-то даже не подумала.

— По-моему, стоит. Если он серьезно болен, надо бы проверить, хорошо ли за ним ухаживают.

Она поняла, что он уже принял решение, а потому подавила инстинктивный протест; такси доставило их к высокой башне на Мэдисон-авеню, состоявшей из квартир-студий.

— Ты ступай туда, — нервно подпихнула мужа Марион. — Я лучше здесь подожду.

— Пойдем, ну пожалуйста.

— Зачем? Он же в постели; вряд ли он захочет, чтобы к нему заходила женщина.

— Наверняка он будет рад тебя видеть — его это подбодрит. А кроме того, он поймет, что мы не обиделись и вошли в его положение. По телефону он звучал совсем подавленно.

Он уговорил ее выйти из машины.

— Только мы на минутку, — напряженно прошептала Марион на пути к лифту. — Спектакль начинается в половине девятого.

— Вам направо, — сказал лифтер.

Они позвонили и стали ждать. Дверь отворилась, и они оказались прямо в просторной квартире-студии Чарли.

Та была набита людьми; из конца в конец протянулся длинный, залитый светом обеденный стол, украшенный папоротником и молодыми розами; над ним в слегка прокуренном воздухе витал веселый гул смеха и разговоров. Десятка два женщин в вечерних туалетах сидели в ряд по одну сторону, переговариваясь сквозь завесу цветов с двадцатью мужчинами; голоса звучали с оживлением, явно подогретым шипучим бургундским, которое лилось из многочисленных бутылок в тонкие охлажденные стаканы. На высокой узкой галерее, опоясывающей комнату, струнный квартет исполнял Стравинского — причем громкость звука была чуть-чуть ниже женских голосов, и музыка заполняла помещение как звучащее вино.

Дверь открыл один из официантов; он почтительно отступил в сторону, пропуская, как он полагал, двух припозднившихся гостей, — и в тот же миг импозантный молодой человек, сидевший во главе стола, вскочил, схватив салфетку, на ноги и замер, уставившись на новоприбывших. Разговор притих до полумолчания; все глаза последовали примеру Чарли Харта и устремились на пару, стоявшую в дверях. А потом заклятие будто развеялось, беседа возобновилась, с каждым словом набирая силу, — миг пролетел.

— Пойдем отсюда!

Тихий перепуганный шепот Марион долетел до Майкла из зияющей пустоты; на секунду ему показалось, что он находится во власти некоей иллюзии, что на самом-то деле никого, кроме Чарли, в комнате нет. А потом взгляд его прояснился и он увидел, что там полно людей — он в жизни не видел столько! Музыка внезапно разрослась в перебранку ударных и завывание духовых; они будто столкнулись друг с другом; Майкл с Марион, не оборачиваясь, разом вслепую шагнули назад, в вестибюль, разом потянув на себя дверь.

— Марион, я…

Она кинулась к лифту и теперь стояла, прижав палец к кнопке звонка: вестибюль наполнился звоном, будто еще не умолкла последняя нота звучавшей в квартире музыки. Тут дверь квартиры внезапно распахнулась, и в вестибюль выскочил Чарли Харт.

— Майкл! — вскричал он. — Майкл и Марион, дайте я вам все объясню! Заходите. Я вам все объясню, правда.

Он говорил возбужденно — лицо пылало, губы складывали еще какие-то слова, которые так и не вылились ни в один звук.

— Быстрее, Майкл, — раздался от лифта напряженный голос Марион.

— Дайте я вам все объясню, — отчаянно воззвал к ним Чарли. — Я хочу…

Майкл отшатнулся от него: как раз подъехал лифт, с грохотом распахнулась дверца.

— На вас посмотришь, так можно подумать, что я какой-то преступник. — Чарли шагал следом за Майклом через вестибюль. — Ты что, не понял, что все это вышло случайно?

— Ничего страшного, — пробормотал Майкл. — Я все понимаю.

— Ничего ты не понимаешь! — Голос Чарли взмыл от ярости. Он вгонял себя в гнев, направленный против них, чтобы хоть как-то выйти из этого невыносимого положения. — Вы сейчас уйдете, обидевшись на меня, а я попросил вас зайти и присоединиться к нам. Зачем вы приехали, если не собирались повеселиться с нами? Или…

Майкл вошел в лифт.

— Вниз, пожалуйста! — вскричала Марион. — Увезите меня отсюда, пожалуйста!

Дверца захлопнулась.

Они попросили таксиста отвезти их домой — оба чувствовали, что спектакль им в таком состоянии не высидеть. Пока они ехали от центра к своему дому, Майкл сидел, зарывшись лицом в ладони, и пытался смириться с мыслью, что дружба, которой он так дорожил, завершилась. Ему вдруг стало ясно, что на деле-то она завершилась довольно давно, что за последний год Чарли ни разу не зашел к ним по собственному почину; шок этого открытия перевешивал обиду за только что нанесенное оскорбление.

Когда они вернулись домой, Марион, не проронившая в такси ни слова, первой прошла в гостиную и жестом приказала мужу сесть.

— Я сейчас скажу тебе одну вещь, которую ты должен знать, — проговорила она. — Если бы не сегодняшнее событие, я бы, наверное, никогда тебе не открылась, но теперь я считаю, что ты должен знать всю правду. — Она чуть помедлила. — Во-первых, Чарли Харт вовсе не был твоим другом.

— Что? — Он тупо уставился на нее.

— Он не был твоим другом, — повторила она. — Не был им уже много лет. Он был моим другом.

— Погоди, но Чарли Харт…