Отпуск

Первое, что бросалось в глаза в этой маленькой уютной комнате – большая двустворчатая панорамная дверь, рядом с которой находился круглый диск с цветовым спектром и узкой стрелкой, похожий на тот, что был у двери в замке Хаула. Сейчас за стеклом был мягкий зимний пейзаж, не такой, как на улице: пушистые, тёплые хлопья мягко падали в невидимые сугробы, и из-за белой стены почти ничего не было видно, только тёмные очертания то ли гор, то ли деревьев, и белое пятнышко луны. Хотя в кабинете было так же жарко, как и в коридоре, от этой двери веяло ломкой прохладой, прозрачной и невесомой. Снег нежно проникал в голову и остужал наполненные тревогой мысли, холодными кристалликами разрушая тяжёлую пробку на уровне переносицы. Сам кабинет не отличался роскошью: простой стол из тёмного дерева, стул без подлокотников на колёсах, небольшой книжный шкаф в углу, широкое кресло и столик на высокой ножке с дымящейся кружкой и книгой в мягкой обложке, из середины которой торчала красная нитка. Издалека названия было не видно, но рисунок на обложке был знакомым. У Алисы было точно такое же издание «Проклятых» Паланика, но свою она прочитала пару недель назад. В кружке был свежий кофе с корицей и молоком – запах дошёл до входной двери, где они стояли, и смешался со снегом. Алиса закрыла глаза, глубоко вдохнула и открыла снова, задержав в себе ощущение лёгкой эйфории от застрявших внутри кусочков сладкого льда и крошек кофейных зёрен. На кружке была надпись: «Boss #2».

–Будешь? Робуста, и корица палочкой.

–Конечно. Если это выкуп за душу, то мне, пожалуйста, большую кружку.

Он засмеялся – легко, искренне, с весёлыми ямочками в уголках рта. Смех дрожал в воздухе чуть больше секунды, а потом растаял и искоркой перескочил в блестящие глаза. Он открыл ящик стола и достал оттуда толстую оранжевую кружку с зелёными динозаврами, уже наполненную. Пенки и пара не было, от плотного содержимого пахло горьким шоколадом, и Алиса, опустив глаза вниз, чтобы маниакальный блеск был не так заметен, сделала глоток. Кофе медленно, патокой побежал вниз по горлу и разлился сначала по животу, а потом по рукам и ногам. Слегка ударив в голову, он приятной перчинкой вернулся на язык, обнимая его мягкими тёплыми лапками. Запах кружил голову, а коричная палочка уткнулась в щёку. Алиса обняла кружку обеими ладонями и словно опустилась в горячее молочно-коричневое облако. Сонно моргнув, она отпила ещё. Люк всё это время смотрел на неё, присев на стол и сложив руки на груди, и улыбался.

Алиса, не спрашивая позволения, на ватных ногах проследовала к креслу и плюхнулась, чудом не расплескав содержимое кружки. Титаническими усилиями сдерживая зевоту от мягкого кресла и выпитого кофе, она подогнула под себя ногу, откинулась на спинку и выжидающе посмотрела на Люка. Он очнулся, хлопнул в ладоши и, поправив галстук, уселся на свой стул. На столе валялась кипа бумаг, теоретически разделённая на две кучки, стоял стакан с перьевыми ручками и полупустая чернильница.

*теперь понятно, почему у него здесь чёрная рубашка. Потому что он тоже свинка*

–Да, бывает иногда.

Алиса, разумеется, забыла о чтении мыслей.

*упс*

–Я здесь, чтобы кофе попить? Или за него всё-таки нужно отработать?

Он насмешливо взглянул на неё исподлобья, улыбнулся и снова опустил глаза на свои бумажки, отыскивая что-то. Наконец он нашёл исписанный мелким скачущим почерком лист с нарисованной бутылкой, обмакнул ручку в чернильницу, поставил маленькую кляксу на рисунок, нацарапал что-то, поставил размашистую подпись и отправил листок в мусорную корзину.

–Я здесь не просто так сижу, как ты могла в начале подумать. Без меня, конечно, ничего не сломается, но моим ребятам работа скоро наскучит, и они начнут устраивать голодные забастовки. Поэтому я отсеиваю одинаковые, скучные и безграмотные описания нашего прекрасного офиса, и они могут воплотить только то, что прошло мою проверку. На той макулатурке, которую я выбросил, была твоя картинка.

Он поднял на неё внезапно посерьёзневшие глаза. Искорки больше не играли, и ямочки спрятались во впалых щеках.

–Я никогда раньше так не делал. Тебе придётся написать новое заявление. Если, конечно, хочешь сюда. В другом отделе попросторнее – там всего человек триста, но условия у всех одинаковые, индивидуализма они не терпят.

–Можно я твоей ручкой напишу?

Улыбка вернулась, но почти сразу затаилась.

–И ещё кое-что. У меня есть предложение.

–Так и знала, что кофеёк был не за просто так.

–Я дам тебе двенадцать часов – от рассвета до заката. Тебя никто не увидит, и ты не увидишь никого. Ты сможешь мгновенно перенестись в любую точку планеты и делать всё, что угодно, но у тебя не останется никаких материальных следов пребывания там – ни сувениров, ни фотографий. Только твои воспоминания. Это будет твой день. Безо всяких указов – любых; без последствий и с неограниченным лимитом возможностей. Условие только одно – не говорить «Я не знаю, что делать дальше».