Отпусти меня (СИ)

Теперь вы понимаете, насколько болезненной должна была быть наша встреча, спустя столько времени? Должна была — но не стала. Потому что я не почувствовала ничего. Заставила себя. По крайней мере, головой я понимала, что не нужно было убиваться и грустить из-за всего, что было.

Но моё сердце, по всей видимости, решило иначе. И подсознание, пытаясь угодить этому глупому органу, подсовывало мне разные картинки, фрагменты, выуживая их из волшебной коробочки, подобно фокуснику. Первое свидание? Ловите. Первый поцелуй? Пожалуйста. Первое признание? Получите и распишитесь. Его, правда, пока не было, но я уже ни в чем не могла быть уверена.

Бросив взгляд на часы, я едва подавила стон — пять утра! Я могла спать еще два с половиной часа! Чёртов Павлов! Встав с постели, я сдернула с себя мокрую ночнушку, после чего пошлёпала в ванную. Ополоснувшись в душе, я переоделась в чистую и — что важно — сухую футболку, и, наконец, снова смогла вернуться в кроватку. Я была твёрдо намерена взять от той ночи максимум.

Вот только у моего организма были явно другие планы. Как я не пыталась, но сон не шёл ко мне. Я ложилась и так, и эдак, и на живот, отлежала оба бока, даже попыталась на спину опрокинуться, чего вообще никогда не делала. Но заснуть я так и не смогла. В итоге, когда зазвонил будильник, я села на кровати с чувством, как будто меня обманули. Я не знала, в чём именно, но надувательство буквально висело в воздухе.

В общем, на работу я пришла немного сонная, и оттого раздражительная, почти злая, сжимая в руках захваченный в ближайшей забегаловке кофе. Даша, которая уже была в редакции, подняла на меня глаза и протянула:

— Ууууу…кто-то сегодня не в настроении.

— Как ты это поняла? — спросила я, скидывая лёгкий плащ и водружая его на вешалку.

— Ты использовала полный арсенал косметических средств, — пояснила подруга, — Это значит, что либо у тебя свидание, либо ты чем-то недовольна и пытаешься замаскировать это макияжем. Плюс — кофе. Ты его берешь крайне редко. Значит, плохой сон. Отсюда и недовольство.

— Да ты просто Шерлок, — хмыкнула я.

Даша была права — чтобы замаскировать свой настрой и синяки под глазами, я прибегла к тяжелой артиллерии. А именно — к своей косметичке. Чуть поднапрягшись, я смогла нарисовать нормальное лицо поверх своей помятой морды — бровки, небольшие стрелочки, капельку румян на скулы и яркие, почти рубиновые губы. Помады были моей слабостью, самой, наверное, большой. Если у меня было плохое настроение — я шла в магазин косметики и скупала всё, что имело матовую текстуру и хоть как-то было похоже на красный. И плевать, что этот оттенок — не для повседневной носки. Я любила красный. Почти как Шерил Блоссом*, разве что не утверждала, что изобрела этот оттенок. — Так, что случилось? Кто успел испортить тебе настроение так рано?

Мне очень хотелось ответить «Миша», но тогда пришлось бы слишком многое объяснять. Поэтому, я отделалась лаконичным:

— Не выспалась.

— Ясно, — кивнула Даша, — Давай направим твоё недовольство в более продуктивное русло. Например — напишем целую кучу годных новостей и поднимем статистику до небывалых высот.

— Ну, собственно, я здесь для этого, — отозвалась я, включая компьютер.

Просьбу своей подруги и по совместительству начальницы я выполнила, как мне самой казалось, процентов на девяносто — мы в редакции придерживались мнения, что идеал недосягаем. Но я была к нему максимально близка. Особенно если учесть, что мне пришлось работать без обеда, чтобы иметь возможность уйти пораньше — да, про посещение врача я не забывала.

Поэтому, около четырёх часов дня я начала собираться со словами:

— Котики, надеюсь, дальше вы без меня справитесь.

— А мы надеемся, что ты не покусаешь доктора, — отозвалась Даша с невинной улыбкой.

— Ха-ха, как смешно, — поморщилась я.

Да, все в редакции знали, как сильно я «любила» врачей. И даже знали причину этой нелюбви. Еще бы — ведь они все рассчитывали если не на приглашение с двумя голубками, то хотя бы на приличную такую проставу. Мы были семьёй, поэтому такие мелочи, как личную жизнь, не скрывали. Потому что всегда приятно порадоваться за друга. А пережить горе легче, когда рядом есть плечо, в которое можно уткнуться и дать волю слезам.

Это уже потом я закрылась и перестала обсуждать свою личную жизнь даже с той же Дашей. Потому что — ну, а смысл обсуждать то, чего нет? Ведь для всего мира я была Машей Сергеевой — девушкой, которая всё еще была не готова к общению с мужчинами. Да и негоже иметь настолько формальные отношения с руководством, которые я себе позволяла.

До клиники я добралась довольно быстро. В этом месте я оказалась впервые — учреждение открылось всего пару месяцев назад, да и необходимости в посещении сего здания у меня не возникало. Карина утверждала, что там работают лучшие врачи. Ей об этом сказали её друзья, тем — их приятели, и так далее и тому подобное. В общем, сарафанное радио работало лучше любой рекламы, за которую мы, между прочим, брали немалые деньги.