Отпусти меня (СИ)

Секунда — и этот гад повторил мой же манёвр. И уже я с глухим стуком падаю на спину, чуть ударяясь затылком. Миша же, либо желая закрепить успех, либо хрен знает зачем, садится сверху на мои бёдра и, приставив к моему горлу кончик палки, после чего произносит:

— Мне, конечно, нравится, когда ты сверху, но не в этот раз.

Я бы задохнулась от такой наглости, если бы при падении из меня итак не вышибло весь воздух. Вместо этого я оттолкнула в сторону его оружие и процедила:

— Слезь с меня.

При этом я молилась, чтобы он не почувствовал, как напряглось моё тело от такой почти интимной позы. Оно всегда предавало меня рядом с ним, но не на глазах же у всех тех зевак, что столпились по ту сторону от канатов. Это было бы совсем ужасно.

К счастью, Док послушался меня. Поднявшись на ноги, он переложила обе палки в одну руку, а вторую протянул мне. Чуть подумав, я всё же приняла предложенную помощь. Ну а чего совсем-то ломаться?

— Это был хороший бой, — отметил Павлов.

Усмехнувшись, я кивнула:

— Просто тебе повезло с партнёром.

Сказав это, я развернулась и, бросив палки на ринг, вылезла за канаты, мечтая только об одном — холодном душе. Большом количестве холодного душа. Можно даже ледяного.

Док нашёл меня поздно вечером, когда я, устав от концерта, шоу и всеобщего постапокалиптического безумия, шла в сторону своей палатки. Павлов, как истинный маньяк, вырос как будто из неоткуда. Я бы испугалась, если бы не была настолько вымотана. Всё, на что меня хватило — это скрестить руки на груди и спросить:

— Вот нафига меня пугать?

— Я не специально, — отозвался Миша, — Просто заметил, как ты идёшь — и не смог себя остановить.

— Да, я в курсе, что у тебя с этим трудности, — съязвила я, прежде чем успела прикусить язык.

Мужчина не стал отвечать на мой выпад. Вместо этого он, окинув меня внимательным, изучающим взглядом, сказал:

— Ты похожа на постапокалиптическую Гаечку.

Я удивлённо улыбнулась. Надо же, он был первым, кто заметил это. Более того — отметил это сам, без моего вопроса «что напоминает мой костюм?». Ну, любила я мультики. Гаечка тем более была ещё и рыженькая. Конечно, у неё волосы были распущенные, но сделать ушки иным способом я бы не смогла. Но очки на макушке — они то должны были намекнуть. Но нет — никто не соображал, пока я прямо не говорила, кто я была. А Док, блин, и тут выделился.

— Такой был план, — отметила я в итоге.

Миша чуть подумал, после чего выдал:

— Как думаешь, ты сочтёшь меня полным извращенцем, если я скажу, что всегда мечтал заняться сексом с Гаечкой?

Тут я уже не сдержалась и рассмеялась. Мужчина приподнял бровь, без слов спрашивая, что вызвало такую бурную реакцию. Справившись с эмоциями, я ответила:

— Док, я итак знаю, что ты — извращуга. Твои слова лишь подтвердили известную истину.

На мои слова Павлов усмехнулся, после чего подошёл ко мне и, схватившись за верх моего джинсового комбинезона, притянул меня к себе.

— Тогда тебя не удивит, если я украду тебя в свою палатку?

Я говорила что-то об усталости? Или о том, что не понимала своего отношения к Павлову? Забудьте. В конце концов, это был постапокалипсис, мы тут вроде как все пережили ядерный удар, могли не дожить до следующего дня. Почему бы не действовать так, словно каждый час действительно мог стать последним?

Поэтому, чуть приподнявшись на цыпочках и прикусив ухо шумно выдохнувшему мужчине, я шепнула:

— До моей ближе.

Этот фестиваль нам точно запомнится надолго. В этом я больше не сомневалась ни секунды.

Глава восемнадцатая

Фестиваль прошёл на ура. Как и вся следующая неделя. В городе установилась настоящая, почти адская жара, которую я, как истинная мерзлячка, просто обожала. И, пока все остальные обливались потом и мечтали о дожде, я подставляла лицо ласковому солнышку, позволяя ему усыпать мои нос и щёки веснушками.

Но в то субботнее утро я подставляла лицо не небесному светилу, а чуть распухшим губам Миши. Доктор после недолгого сна выглядел каким-то подозрительно довольным, и всё никак не мог перестать меня нацеловывать. Я же, разомлевшая от жара не только солнца, но и его тела, не видела смысла сопротивляться. В конце концов, это было очень приятно.

Но в какой-то момент мой желудок громко и совсем неприлично заурчал, сообщая, что телячьи нежности не могут заменить еду, кофе и прочие земные блага. Чуть отодвинувшись от Миши — настолько, насколько позволял мой не самый широкий диван — я заметила:

— Пора подниматься. Я голодная. Да и ты, наверняка, тоже.

Хитрая усмешка коснулась губ мужчины:

— А может, мне хочется далеко не еды.

— Маньяк! — воскликнула я, уворачиваясь от его объятий и при этом чуть не упав на пол.

Док поймал меня и притянул к себе. Но, прежде чем он успел перейти к более активным действиям и заставить меня передумать насчёт завтрака, мой телефон ожил. Посмотрев на дисплей, я чуть улыбнулась, прежде чем ответить:

— Привет, сестрёнка. Чего звонишь в такую рань?

— Это у тебя рань, — отозвалась Карина бодрым тоном, — А я уже давно на ногах. Чего и тебе советую.

— Я…эм…поздно легла.