Отпустите их

Помните Сид Долби, члена приемной комиссии в Смит-колледже, которая говорила: «Если шанс, что пойдет дождь, составляет 5–10 процентов, вы наденете плащ? Нет, не наденете. А если люди слышат, что шанс поступить в колледж — от 5 до 10 процентов, они почему-то считают, что их ребенок попадет в эти проценты». Сид помогла мне самой понять, что я обманываю себя по поводу шансов моих ребят попасть в вузы с таким конкурсом.

Давайте посмотрим на эту вероятность, используя другие цифры. Двенадцать вузов, в которые в 2013 году поступало меньше 10 процентов желающих (Стэнфордский, Гарвардский, Колумбийский, Йельский, Принстонский, Брауновский и Чикагский университеты, Военно-морская академия США, Купер Юнион, Массачусетский технологический институт, Военная академия США в Вест-Пойнте и Колледж Элис Ллойд) в совокупности предоставляют около 15 тысяч мест первокурсникам. В США приблизительно 37 тысяч государственных и частных школ. Если лучшие выпускники каждой из них — с самым высоким средним баллом в аттестате — захотят попасть в один из этих 12 вузов, место достанется лишь 40 процентам из них, и больше никому. Добавьте к этому, что большинство этих вузов принимают довольно много иностранных студентов, — и шансы лучших американских учеников, не говоря уже обо всех остальных, снизятся еще больше.

Придется открыть глаза и увидеть широкую гамму возможностей, иначе большинство ребят в конце концов вымотаются, впадут в уныние и будут чувствовать себя проигравшими неудачниками, хотя на самом деле им надо быть просто в восторге от того, что началась следующая фаза их жизни.

Первый шаг: реалистично оценивайте шансы

Если бы люди, которые на первый план выдвигают элитность колледжа, отважились хотя бы чуть-чуть приподнять шоры и посмотреть на ландшафт высшего образования, они бы заметили следующую элитную группу: 30 вузов, в которые в 2013 году было принято от 10 до 20 процентов желающих. А если еще немного расширить кругозор, в поле зрения попадут 50 с чем-то школ, которые считаются умеренно престижными: в них поступают от 20 до 33 процентов абитуриентов. Вместе это дает 100 школ с уровнем приема ниже 33 процентов: они считаются «самыми престижными» по сравнению с примерно 3 тысячами аккредитованных четырехлетних колледжей и университетов в США, средний уровень приема в которые составляет 63,9 процента. Даже если вас заботит элитность колледжа (а на нее совершенно не обязательно обращать внимание: как мы увидим в этой главе, некоторые вузы дают превосходное образование, но пока не очень известны, туда не идет столько школьников, и поэтому элитными их не назовешь), то давайте все-таки сдвинем шоры хотя бы настолько, чтобы увидеть целую сотню «элитных». Эти учебные заведения привлекают очень сильный персонал и очень талантливых, мотивированных студентов. У них много ресурсов. Их выпускники устраиваются на интересные, высокооплачиваемые должности, заводят друзей, радуются жизни. Разве не в этом смысл?

Я уже два раза говорила, что откровенное выступление Сид Долби открыло мне глаза на шансы поступления в элитные колледжи. И я не единственный человек, изменивший свое мнение. Однажды к Сид подошла женщина — судья суда штата Новой Англии — и призналась: «Во время выступления у нас в школе вы дали мне лучший совет за всю мою жизнь. Благодаря вам я была подготовлена к результатам». Я попросила Сид связать меня с этой женщиной, и вот что та сказала (по правилам она должна сохранять анонимность): «Я была не меньше других настроена на конкуренцию. Я сама училась в Йельском университете, муж — в Университете Джона Хопкинса, а дочь, Стефания, интеллектуально меня превосходит, поэтому мы решили, что она должна пойти в один из этих вузов. Я хотела дать ей преимущество в жизни».

До лекции Сид женщина пыталась активно вмешиваться в процесс поступления Стефании в колледж, хотя девушка, ученица государственной школы, уклонялась от родительской помощи, частных консультаций по поводу поступления и дополнительной подготовки к экзаменам, которой пользовались ее друзья. У лучшей подруги Стефании был специальный «куратор», сопровождавший ее в течение всего процесса, и судья думала, что ее дочери тоже бы не помешало что-то подобное. Стефания отказалась. Еще она отказалась от маминого предложения — точнее, требования — проверить ее сочинение. «Какой родитель не смотрит эссе для колледжа?» — недоумевала мать. Оставалось стоять рядом и причитать: «Ну разреши мне это сделать! Я же могу тебе помочь!» Но Стефания оставалась непреклонна. Она хотела все сделать сама.