Отрава для сердца моего

– Ты поняла? – нежность в шепоте сменилась угрожающими и жесткими нотами. – Никто, кроме меня не должен забрать тебя оттуда. И никуда ни выходи из обители, даже если тебе скажут, что кто-то из твоих близких умирает и зовет тебя попрощаться. Еще раз предупреждаю – не верь никому и ничему, жди меня, и только меня. У тебя, как ты поняла, будут подруги в обители, им тоже не верь, и их мужьям, если они появятся без меня, тоже не верь. Слышишь? Будь умницей, прошу тебя, не делай глупостей, Ясна.

– А иначе ты запрешь меня в каземате? – попыталась пошутить Ясна.

– Нет, иначе уже ничего для нас не будет, если ты натворишь глупостей. Впрочем, я, похоже, их уже натворил, но назад дороги нет.

– Амьер, – на глазах Ясны навернулись слезы, – ты пугаешь меня. Я буду ждать тебя и только тебя.

Ей так хотелось сказать, что любит его, несмотря на то, что было между ними, что с первой встречи она была неравнодушна к нему и никто другой ей не нужен. А ему хотелось сказать, что богиня не ошиблась – Ясна для него стала слишком много значить, он ни за кого так не тревожился и не заботился, как о ней, ни о ком столько не думал, никому столько не прощал и не уступал, как ей, хотел сказать, что он безумно боится оставлять ее одну. Он ввязался в заговор ради нее и их будущих детей.

Но, ни она, ни он не произнесли этих слов.

Амьер коротко и крепко поцеловал в губы Ясну и повел ее к саням, там он усадил ее рядом с другими женщинами и закутал в меховую доху. На сани взгромоздился мужик и взял вожжи в руки.

Мужчины улыбнулись своим женам, Амьер кивнул вознице и сани под всхлипы женщин, двинулись по полю в сторону леса. Волероны смотрели вслед саням, пока они не скрылись в лесу.

Сани уже заехали в лес, двигались вдоль вырубленной просеки, оставшиеся волероны строили «зеркала», а Ясне пришла в голову мысль, что она не спросила у Амьера об отце, не грозит ли ему опасность. И Амьер сказал никому не верить. Тройсу тоже нельзя доверять? Ведь их везут к Велеоке, к ее бабушке, она бывшая возлюбленная Тройса и он ее, Ясны, дед. Так можно ли верить ему и родной бабушке? Но бабушке, наверное, можно, иначе бы их не отправили к ней. Нет, Амьер прямо и четко сказал – никому не верить. А можно ли верить самому Амьеру? Что если это только уловка и он просто избавляется от неугодной жены? Нет, она обещала верить мужу и ждать его. О, боги, от всех этих мыслей можно сойти с ума! И душа не на месте от беспокойства за мужа. Что такое волероны натворили, если надо прятать жен?

Глава пятнадцатая

Ясна отложила пяльцы и плотнее закуталась в теплую большую шаль, подумала, что надо опять протопить печь. На дворе уже середина зимы, морозы крепчали с каждым днем, а она теперь не любила зиму. Раньше Ясна и не подозревала, что такая мерзлячка, в родном доме всегда было тепло, если надо было выходить на воздух, тепло одевалась, куталась в меховую шубу. А в сильные морозы и в метель она и носа не казала на улицу, поэтому зима когда-то не была для нее в тягость, свои прелести были и в ней. Например, игры в снежки, катание на салазках с горы, или по замершему пруду. Но после стылого, угрюмого замка Амьера теперь она постоянно мерзла и не любила холод в любом его проявлении, а зиму стала просто ненавидеть.

Почти две недели назад она и еще две девушки приехали в обитель Пресветлой Матери Заступницы. До глухого, высокого забора, огораживающего обитель, их на санях доставил мужик, высадил перед мощными деревянными воротами, скованными железными обручами, постучал в ворота. Открылось небольшое окошко, в нем показалось женское лицо в черном платке, закутанном до глаз. Мужик что тихо сказал, голова кивнула и закрыла окошко. Заскрипели ворота и открылась одна половинка, вышли две женщины в черных, свободных одеяниях, закутанные в большие платки, больше напоминающие толстые пледы, из-под них на лбу выглядывала белая полоска кружевного платка, натянутого до самых глаз. Мужик взгромоздился опять в сани и, тронув вожжи, осторожно развернулся и поехал в обратный путь. Женщины поманили за собой девушек.

Войдя вслед за жрицами в обитель, Ясна и девушки увидели, что ее окружают еще один частокол забора, но уже не такой высокий и сплошной, их провели через калитку во двор дома. Он был выполнен в виде буквы «П», одноэтажный, окрашенный в белый цвет, с тремя входами – один посередине, два с торцов. Из средней части дома вышла женщина и поспешила к гостьям, она подошла к Ясне и, обняв ее, проговорила:

– Ясочка, внученька моя, как я же рада тебя видеть.

– Бабушка? – удивилась девушка.

Велеока (а это была она) выпустила из объятий внучку и, отойдя на шаг, с улыбкой рассматривала Ясну, та тоже с любопытством смотрела на бабушку. Ясна ожидала увидеть старую, хмурую, строгую женщину. Но бабушка не выглядела на свои года, это была вполне цветущая, еще достаточно молодая, красивая женщина, на вид ей можно было дать не больше сорока лет. И как она безошибочно узнала ее среди трех девушек?