Отрави меня собой

– Ты же понимаешь, что сына Лехи у тебя больше нет. Его не вернешь. А других потеряешь. Себя-то, наверняка, уже пропил. Смотри, чтобы там, – Лавров мотнул в стороны безмолвной могилы, – не оказалась твоя жена, надорвавшаяся на пяти работах. Она легко ляжет рядом с сыном, а трое ребятишек в интернат пойдут. А ты дальше пей. Как тебе такая перспектива?

Кажется, какой-то трудный мыслительный процесс занял голову Юрия. Лавру слабо верилось, что этот человек изменится, или у него самостоятельно получится исправиться. Но вот стоит ему захотеть…

– Н-нет, – голос у Юрия дрожал.

Артём удивленно приподнял брови. Нет?

– Что?

– Не хочу видеть там Жанну мою, – он на секунду зажмурился, а на лице заиграли желваки.

– Поступим так, – серьезно сказал Артём, повернувшись к Юрию. – Я помогу с лечением. Полный оплаченный курс реабилитации тебе обеспечен, после которого твоя задача – найти работу, обеспечить нормальную жизнь семье, как и мечтал твой Леха. Это понятно?

– Я постараюсь.

– Нет, ты не понял. Ты не постараешься, а сделаешь это. И я буду следить за тобой, – Артём с силой ткнул кулаком в грудь Юрия, после чего его ладонь поднялась к шее, и стальные пальцы впились в плоть. Голос Лаврова зазвучал с угрозой: – А если ты сорвешься, я отправлю тебя на принудительное лечение. Понял? Не слышу.

Юрий поднял руки в капитулирующем жесте, с трудом протолкнул слюну в глотку и хрипло, но на диво, твердо сказал:

– Я понял тебя, парень. Поехали отсюда.

Артём кивнул, ослабил хватку, и вдвоем они быстро покинули место скорби и печали. Лавров быстро домчал Юрия прямо к его дому и остановил машину. Юрий удивлённо покосился на мажора, крякнул и решился-таки спросить:

– Так это…, а как тебя зовут, и кто просил за меня?

– Я – Артём Лавров, а кто просил – не важно. Один очень хороший человек.

– Юрий Сотников, – мужчина отважился протянуть Артёму руку. Парень, приподняв бровь, крепко сжал ладонь Юрия. – Ну, спасибо.

И до того, как он вышел, мажор сложил два пальца буквой «V», и сделал жест рукой, дав понять отцу Лехи, что за ним будут следить, как и обещал. Юрий дернул плечом, явно ощущая себя неуютно.

Уезжая из Ветки, Артём уже знал, что забот у него добавится. Мысленно фыркнул, сравнивая циничного мажора до и чудаковатого мецената после. И в кого его превратила Медведева?! При воспоминании об Ольге в груди начало нестерпимо саднить. Но Артём сжал зубы.

Круговорот дел – от универа с экзаменами, за которые он взялся с неприсущим ему прилежанием, до консультаций с отцовскими специалистами – захватил Лавра. Они всё норовили продавить свои условия, но Артём был непреклонен. Свой проект он видел таким, каким видел. Изучив множество дел, похожих на дело троюродного брата, Артём пришел к неутешительному и очевидному выводу: деньги решали всё, если это касалось необходимости отмазать богатенького сынка какого-нибудь олигарха или высокопоставленного чиновника. Но эти же деньги оказывались не в силах воскресить погибших, вернуть безвозвратно утраченное здоровье тем, кто стал инвалидом или восстановить душевное равновесие получившим глубокую психологическую травму. Все эти люди остались наедине со своей бедой. А средств на качественную и дорогостоящую реабилитацию у них зачастую не было. В том, чтобы создать центр для оказания всесторонней помощи пострадавшим в таких ситуациях и не только и состояла идея Артёма Лаврова.

Но ни на одну секунду, ни на одно мгновение он не забывал об Ольге. И не терял ее из виду, хотя старался так спланировать посещение последних лекций, чтобы не встречаться с ней. Опасался сорваться, а с Олей – риск совсем не оправдан. Он знал, где она находилась в тот или иной день: на работе ли, на учебе, дома или гуляла с сестрой. По его просьбе Вячеслав прислал ему парочку крепких ребят, чтобы они незаметно провожали девушку на ночные смены в клубе и с них. Да и вообще, следили за ней, обеспечивая ей безопасность.

Не хватало Артёму Ольги – ее голоса, ее взглядов и ответных колкостей, ее откровенности и прямоты, теплых губ, родного, пропитавшего всё его существо запаха. По нескольку раз на дню он порывался написать ей или позвонить, но отбрасывал айфон в сторону, повторяя, словно молитву, что он не враг ей. Если эта упертая идиотка думает, что всем так будет лучше, он потерпит. Ради Оли. Ради Маши. Ведь Медведева – это не играющие на публику и порой истеричные девицы его круга. Артём, достаточно изучив характер Ольги, понимал – она уедет, стоит ей почувствовать давление с его стороны. А уж кто-кто, но только не он, хотел, чтобы они бросили обжитое место и начинали все с нуля. Артём был убежден – должно пройти время.

После того злополучного вечера, когда, казалось, он только начинал жить и дышать полной грудью, Артём ограничил свое общение с Дэном до необходимого минимума. Сереге прямо в лоб заявил, что отныне нет у него брата. А почему, пусть сам догадается. В клуб вообще не ездил. Всего один раз с глазу на глаз поговорил с Кирой, доходчиво объяснив ей, впредь не распространять ложные слухи и хоть иногда думать головой, а не своим раздутым эго.