Отрави меня собой

Он прищурился, раздумывая над тем, стоил ли дать ей шанс. Кивнул головой и сказал:

– Мы оставляем личное за пределами рабочего места, да, Оля?

– Да.

– Вот и славно. Надеюсь, к следующей смене, ты переборешь себя. Свободна.

– Спасибо, – прошелестела она и прошмыгнула к двери.

Зашла в служебный гардероб и переоделась. Посмотрела в зеркало и запустила пальцы в густую ассиметричную челку. Горько хмыкнула. Поддавшись мимолетному порыву, когда ей надоело отводить взгляд сторону, стоило кому-либо криво глянуть на нее, она забежала в парикмахерскую и попросила мастера сотворить ей что-то удлиненное и падающее на глаза. Она мечтала спрятать свое лицо ото всех, даже от подруг. Девчонки странно косились на нее, мажорные друзья Лавра – Саня, Боря и Вадик – вообще таращились так, что хотелось провалиться под землю. Кира и девушки из ее свиты провожали откровенно враждебными взглядами. Оля только внутренне сжималась и прятала глаза за челкой. Словно все они молчаливо обвиняли ее в том, что из поля их зрения исчез Артём Лавров. Их светоч. Боль ее сердца. Он внял ее словам и забыл о ней. Как она и требовала. Оле хотелось плакать навзрыд. Что за невезение?

Череда унылых, безрадостных дней превратилась в сплошной серый и промозглый туман. Уже никто не встречал ее из универа, хотя глаза по-прежнему выискивали на стоянке ядовито-зеленый спорткар или презентабельный темный Шевроле. Никто не подвозил ее к центру, чтобы забрать сестру и поехать в парк погулять. И никто не подвозил ее на смену и не ждал у клуба, чтобы подбросить домой. Лавр испарился. И забрал с собой всю радость жизни. Без Артёма она превратилась в пустое выжженное место.

Мама пыталась поговорить со старшей дочерью, но видя, как искажалось ее лицо болью, понимающе умолкала и крепко обнимала. Слыша глухие, едва сдерживаемые рыдания, материнское сердце обливалось кровью. Мама неустанно повторяла, что всё еще будет хорошо. Обязательно.

Не чувствуя своих ног, Оля вышла на крыльцо и попыталась вдохнуть свежий ночной воздух, но грудная клетка оказалось словно в тиски зажатой. Удовлетворившись малой дозой кислорода, опустила голову и медленно пошла по ярко совещенной дорожке к стоянке, пока в кого-то не врезалась. Подняла глаза и погасила трусливое желание убежать, шарахнувшись друзей Артёма. Отступив в сторону с целью освободить дорогу, она пробормотала:

– Простите.

– Привет, медведица, – поздоровался с ней Вадик.

– Парни? – она вопросительно приподняла брови, когда троица слегка окружила ее, преградив путь. К ее удивлению они были совершенно трезвы.

– Не хочешь, узнать, как у Лавра дела? – нараспев спросил Борис.

– Надеюсь – хорошо, – чуть слышно проронила она.

– Мы вот тоже только этой надеждой и живем, – сыронизировал Саня.

– От меня что нужно? – устало поинтересовалась девушка, сжимая в пальцах свой смартфон. Такси вызвать так и не успела.

– Ты знаешь, что Лавр с недавних пор стёр себя из нашей жизни? – совсем не ласково заметил Боря.

– Из-за тебя, Медведева, – констатировал Вадик. – Это не по правилам.

Оля сжала челюсть. Горячая обида всколыхнулась в ней неожиданно.

– А спорить на живого человека – по правилам? – вызывающе вздернула она подбородок.

– Бля, спор еще этот! – почесал затылок Саня.

– Да, был спор, Медведева, – Вадик скрестил руки на груди и слегка склонился к ней. – На ящик коньяка поспорили, если интересно? И…

– Желаю приятно упиться, – буркнула она, перебивая мажора.

– Вот, женщины! – сморщился Боря. – Никогда не дают сказать!

– Предметом спора были ваши…эм… с Лавром отношения, – продолжил просвещать ее Вадик. – Мы забились, на сколько вас двоих хватит.

– Я не понимаю, – хмуро отозвалась Оля, ощущая неимоверную усталость. Как, оказывается, трудно жить без Лаврова! Даже упоминание о нем скручивало ее внутренности невыносимой болью, заставляя слезы наворачиваться на глаза, тоска раздувалась огромным пузырем, грозившим лопнуть каждую минуту.

– Мы поспорили, как долго вы бегать друг от друга собираетесь, – пояснил Саня.

Расценив ее молчание за приглашение продолжить, Борис, улыбаясь во весь рот, добавил:

– Бля, медведица, не тупи! Да между вами же искры так и пляшут. Возбуждение прёт так, что мама – не горюй! И Лавр, кстати, в споре не принимал никакого участия.

– И тема, на счет уложить тебя на лопатки на спор вообще не поднималась, – закивал головой Вадим.

– Хотя, должны признать, ему это предлагали в первый день, когда тебя увидели. Да отказался Лавров, – приподнял бровь Боря.

Оля побледнела и закусила губу. Еще секунда – и обморок ей обеспечен. Зажмурилась и опять открыла глаза.

– Так, а мне вы чего решили сказать об этом? – с трудом выталкивая слова, спросила она.

– Надоело видеть твою тухлую физиономию, – рыкнул Вадим.

– Надоело без Лавра, – в один голос сказали Саня с Борисом.

– Если дело только в этом идиотском споре, то не трусь, медведица, – напутствовал ее Вадим и слегка толкнул плечом ее плечо.