Отрави меня собой

В памяти всплыло предостережение Лены; рука Ольги непроизвольно потянулась за электрошокером.

– Тебе что здесь нужно? – резко спросила девушка.

– Поговорить, – последовал приглушенный ответ.

– Ты всё сказал два года назад, – Оля до боли закусила губу, и наугад шарила чипом, слепо тыкая его в запорное устройство. – Лично мне все было понятно.

Он проглотил замечание, перехватил ее руку и открыл дверь.

– А мне не только с тобой поговорить требуется, – хмуро сообщил он.

– Никогда! – зашипела Оля, встав перед ним стеной, но разве могла она тягаться с крепким парнем.

Добровольский мертвой хваткой вцепился в ее запястье и потащил к лифту.

– Мне уже давно нужно привыкнуть, что для вас, мажоров, слово «нет» имеет противоположный смысл, – буркнула она, упираясь и теряя силы.

Он снова не ответил. Вытолкал ее на площадке и перед дверью квартиры застыл. Оля скрестила руки на груди.

– Что тебе нужно от нас? – вопрошала она, но натыкалась на глухое молчание.

– Открывай, – потребовал он.

– И не подумаю, – вздернула она подбородок. – Не хватало, чтобы ты растревожил покой моей семьи!

Он прищурился и заиграл желваками.

– Не откроешь сама, я все равно войду, – и уверенно потянулся к звонку.

Оля фыркнула, резко развернулась и вставила ключ в замок. На звук открываемой двери из кухни вышла мама, но слова приветствия застряли в горле, полотенце выпало из ослабевших вмиг пальцев. Мама прижала ладонь к губам, чтобы заглушить крик, увидев сопровождающего дочери.

– Вера Павловна, я прошу. Всего пара минут, – неожиданно мягко и как-то просительно начал Добровольский, отчего глаза Ольги стали похожи на два блюдца.

– Что вам нужно? – сдавленно спросила Вера Павловна.

– Я…, – Серега замялся всего на мгновение, затем начал говорить уверенно и четко.

Как показалось Ольге, он вкладывал в слова искренность и раскаяние. С чего бы это? Оля бросилась к маме, подняла полотенце, скрестила руки на груди, да и встала рядом.

– Я знаю, что виноват перед вами и вашей семьей, Вера Павловна. Как знаю и то, что ничего исправить нельзя. Но, тем не менее, хотел бы попросить у вас и у тебя, – бросив на Ольгу короткий взгляд, он продолжил, – прощения. За свое поведение, за свои необдуманные и жестокие слова тогда, два года назад. Если я что-либо могу сделать для вас, только скажите.

Оля переводила ошарашенный взгляд с матери на Добровольского и диву давалась. Какая муха его укусила? Или он снова пьян? Но нет, ни запаха, ни шаткой походки за ним не замечалось. Мама молчала некоторое время, а потом тяжело вздохнула, будто собиралась с силами и севшим голосом сказала:

– Здесь уже никто и ничего не сумеет сделать, Сергей Игоревич. Вы… вы живите. Я же желаю вам никогда не оказаться на нашем месте. И… спасибо, что нашли в себе мужество прийти.

Серега кивнул, почувствовав себя крайне неуютно. И нахмурился, услышав запинающийся голосок Маши из комнаты:

– Ма-ма, Оля при-шла?

– Я иду, солнышко, – Вера Павловна скрылась за дверью.

Добровольский сжал губы, выбросил вперед руку и обхватил пальцами локоть Оли. И прежде чем она успела возмутиться, процедил:

– Выйди на площадку, я тебе лично еще кое-что хочу сказать.

Она подчинилась ему, все еще пребывая в состоянии неверия и легкой прострации. Видно, не так-то легко мажору снять с макушки корону да перед кем-либо извиняться. Интересно, уж не идея ли это Лавра? Не он ли заставил братца заявиться сюда?

Едва только Оля прикрыла дверь, как Серега оперся ладонью о стену у плеча Ольги, тем самым зажимая ее в угол. Он молчал и сверлил взглядом ее лицо, и было не понятно, то ли он возненавидел её всеми фибрами души, то ли маялся чем потруднее.

– Я слушаю, – нарушила молчание Оля, глядя мажору в глаза.

– Я за брата пришел просить…

– С ним что-то случилось? – сорвался неосторожный вопрос.

Серега криво усмехнулся.

– Это ты мне скажи.

Она непонимающе вытаращилась на Добровольского.

– Зачем ты здесь на самом деле? Он тебя сюда отправил? – спросила девушка.

– Нет, меня никто никуда не отправлял. А ты… насчет Лавра не горячись и сделай уже что-нибудь. Верни мне моего брата – веселого и живого. Не знаю, что там между вами происходит, но Лавр выгорает без тебя, Медведева. На привидение стал похож. Да и ты, – он окинул ее оценивающим взглядом, – выглядишь не лучше. Взрослые люди как никак, поговорите нормально. И хватит уже бегать друг от друга.

Оля забыла, как дышать. Что за день сегодня?

– Да ты ли это говоришь, Добровольский? – только и слетело с ее губ.

– Представь себе – да, – хмыкнул он. – В общем, я всё сказал. Пока.

Он опустил свою руку и быстро метнулся в сторону лифта. Оля, прогоняя непрошеные слезы, кусала свои губы. Добровольский скрылся в кабине, а девушка осталась стоять на площадке. «Лавр выгорает без тебя». Слова Сереги вонзились в ее и без того израненную душу и ноющее сердце. Она покачала головой. Если выгорает, если он прав, что ж не ищет с ней встреч?!