Отрави меня собой

Грудь ее начала часто вздыматься, но осознав, какую опасность несет для нее непослушание в данном случае, она покраснела и задрала майку, не доходя до лифчика.

Артём присвистнул. Отвратительная гематома расплывалась от бока к животу. Парень достал из аптечки мазь и отвинтил колпачок.

– Я сама, – только хотела вырвать средство, как Лавр мягко, но сильно потянул ее за руку на себя, поставил перед собой и зажал своими бедрами ее колени. – Артём! Не нужно.

– Умолкни, – последовал приказ.

Она обреченно опустила плечи. На диво пальцы Лаврова оказались невероятно нежными и заботливыми. Он осторожно провел ими по обозначившемуся контуру синяка, выдавил средство на них и почти любовно втер в кожу, принося Ольге немыслимое удовольствие и облегчение. Должна признать, все же какая-то химия между ними существовала. После гибели Лехи, едва она пришла в себя, многие парни обращали на нее внимание, но только у Лавра нашлась к ней пара ключиков. Причем, один из них самый возмутительный и волнующий, ломающий ее сопротивление на раз. Оля посмотрела на Артёма, и ее обожгло то ли от смущения, то ли от раздражения. Нанося мазь на ее синяк, Лавров совсем не выглядел медбратом милосердия, сосредоточенным на деле спасения жизни, а был похож скорее на какого-то озабоченного поплывшего маньяка. И он определенно кайфовал, пялясь на ее живот и трогая ее руками. Вот гаденыш!

Сам того не заметил, как на губах поселилась широкая довольная улыбка, грозившая разодрать рот от избытка бурливших в нем эмоций. Касаться бархатистой кожи девушки, смотреть на ее плоский живот – сплошная му́ка. Девушка явно не морила себя голодом, как те анорексички среди знакомых ему барышень, но при этом умудрялась прятать стройное упругое тело со всеми нужными выпуклостями и впадинками под безобразной одеждой. Представив Олю в каком-нибудь симпатичном платье, Артём едва слышно хмыкнул, а потом нахмурился. Оденься Медведева подобным образом, целый вагон парней начнет спускать по ней слюни. Ну уж нет! Она только его прелесть. Голем внутри него хотел себе ее всю единолично.

– Лавров! Сотри эту идиотскую ухмылку со своей физиономии или я тебе ее попорчу. Девки долго не посмотрят, – пообещала Оля, одергивая майку.

Артём улыбнулся еще шире и поднял на девушку невинные глаза:

– Порти.

Сначала она поджала губы, а затем ее пальцы с неожиданной лаской скользнули в его черные волосы. Слегка запрокинув ему голову, Оля открыла его лицо. Внимательные, вспыхнувшие каким-то внутренним, незнакомым ей светом серо-голубые глаза Артёма смотрели прямо ей в глаза. Всепоглощающее желание прижаться губами к его улыбающимся губам, снова почувствовать их вкус и тепло затопило все сознание Ольги. Она нахмурилась. То ли стресс играет с ней злые шутки, то ли сама запуталась в своих чувствах. Тут еще и Лавр добавил своим хриплым, срывающимся голосом:

– По краю ходишь, девочка. Если не хочешь, чтобы запер тебя здесь и …

Оля отдернула руки и попыталась высвободиться. Черта с два! Осторожные ласковые, но в то же время сильные, руки Артёма стальными кольцами обхватили ее талию. Ток пробежался по ее венам, по позвоночнику, сметая все зачатки сопротивления. Подушечками пальцев Оля мягко коснулась его губ и прошептала:

– Спасибо, Тёма.

– Испугалась? – с нехарактерной для себя нежностью спросил Артём.

– Да, – едва слышно выдохнула она.

– Тебе больше никто не причинит вреда, обещаю, – он захватил губами ее пальчики.

Оля молчала некоторое время, будто обдумывала слова, которые хотела сказать. Вздохнула и, набравшись храбрости, спросила:

– Скажи, Артём, зачем мы тебе?

– Мы? – черные брови удивленно взлетели вверх.

– Я и Маша?

Так вот куда она ведет? Неприятно заскребли кошки на душе. Девушка все еще не доверяла ему. Или не понимала, зачем он отказался от своей обычной жизни и возится с ними. Знала бы правду, убежала от него в ту же минуту, вопя о том, что ничего путного из того, чего ему бы хотелось, не выйдет. Но ведь она ему даже шанса не дает доказать обратное. Глупая девчонка!

– Маше искренне помочь хочу, разве это не очевидно? А ты…, – в голосе и во взгляде – сплошное лукавство, – я еще не решил. В голове миллион вариантов. Хочу и горничную в твоем лице, и личного помощника, и…

– Да ну тебя! – она хлопнула его по здоровому плечу.

– И личного секретаря хочу, и…

– Достаточно! – взвыла Оля. – Пусти!

– А как же чай?

– Сам пей! А я домой пошла.

– Ага, жди. А то…, – он задумчиво закусил губу и притянул ее ближе, чем вызвал новый шквал возмущений и попыток вырваться из его рук, – может, у меня останешься?

Ольга поперхнулась, а в глазах – изумление, страх, искры тайного возбуждения.

– С тобой?! Кто же меня от тебя-то спасет?

– Никто, – самодовольно заявил он и ослабил хватку. – Поехали.

– Ты просто невозможен! – буркнула она, подхватывая рюкзак и всовывая ноги в обувь.