Отрави меня собой

Медведева. Оля. Отрава. От одной мысли о ней в груди становилось тепло. Непривычное чувство сжимало его сердце. Он слабак, это очевидно. Он уже и слово, данное себе, с трудом может сдержать. Игнорировать девчонку становится с каждым днем все труднее. Аж зубы сводило, так хотелось коснуться ее. Особенно его встряхивало, стоило вспомнить взаимный горячий поцелуй на площадке этажа перед квартирой Ольги. Ну почему когда нельзя так хочется?! Раньше взял бы без лишних слов то, что своим посчитал, продавил бы, принудил, соблазнил, а теперь приходится мириться с гребаной совестью и постоянно поправлять кое-что в брюках.

После скупых слов благодарности, врач покинул палату. Артём откинулся на спину и уставился невидящим взглядом в потолок. Уж лучше бы в хлам нажрался и попросил Медведеву до дома его доставить. Все равно ехать с ней, пусть даже ползет как черепаха, намного приятней, чем сдирать с себя липкие жадные ручонки Киры. И где же эти доморощенные друзья-приятели?!

– Ну и что, даже воды подать некому?

Бодрый голос его личной отравы сначала заставил чертыхнуться, потом поднял дыбом каждый волосок на теле и расплескал классное тепло за грудиной. Мля, это так всегда что ли будет?!

– Медведева? Ты что тут…, – увидел ее с пакетом в руках и рюкзаком на плече, словно боялся, что она исчезнет и замолчал.

– Где дружки-то твои? – весело спросила она. – Пьяные по лавкам дрыхнут, а то, что их Лавруша чуть кони не двинул, дела никому нет?

– Мне твоих нравоучений сейчас и не хватало! – огрызнулся совсем беззлобно Артём, закатив глаза. Все внутри него просто распирало от дикой неуемной радости. Даже приторное до отвращения обращение к нему Киры, которое запомнила Оля, так его не раздражало сегодня. Блин, да не может быть! К нему пришла именно она – его навязчивая идея. И теперь с видимым удовольствием читала ему нотации.

– Ну, конечно, квартира на папочкины деньги, машина, наверное, тоже. Может и друзья отцом куплены? – не унималась Ольга, посчитав выказывать жалость мажору неприемлемым для него самого в частности. Так что пусть приходит в себя и отбивается от язвительных замечаний.

Заметив, однако, хищный прищур его глаз, она на мгновение умолкла.

– Я знаю один отменный способ заткнуть твой рот. И, кстати, квартира…, – мысль свою он не окончил.

И чего это он должен перед ней отчитываться? Она вон его в свои планы не особо посвящала, когда им помощь нужна была. А то, что он на квартиру заработал ровненько половину сам, так нехотя работая у отца – не важно. Зато умела она ударить в самое больное место. Ни один из приятелей так и не позвонил даже. Даже Серёга и тот забил на него. Вот ведь действительно они там все дрыхнут после приятного вечера и ночи. И пусть времени с аварии прошло мало, но ведь имелись же у их семей люди, отслеживающие новости вокруг всех и вся. Да и если честно, плевать было Лавру на ничего не значащий треп парней о бабах, тачках и понтах. Общество одной язвы, которую вновь невыносимо захотелось пожмякать, нравилось ему куда больше.

– Обойдемся без пошлых советов и развратных советчиков, – дернула Оля головой. Похоже, к ней возвращался прежний Лавр.

– Не знаю, о чем ты, я же хотел тебя яблочком угостить, – невинно хмыкнул он и, потянувшись к тумбочке, бросил ей фрукт.

Она на лету поймала яблоко и с деланным напускным равнодушием надкусила его. Сок, брызнув в стороны, потек по подбородку девушки прямо к шее. Лавров сглотнул, с трудом пересилив в себе желание собрать сладкую влагу с кожи Медведевой своими губами. Стряхнув наваждение, нацепил на лицо привычное выражение.

– Ну, спасибо, Артём, – отозвалась Оля, достав влажную салфетку и вытирая подбородок и шею.

В дверь стукнули, после чего в помещение вошел представительный человек в костюме и очках, за ним молодой парень с фингалом под глазом, шейным корсетом и загипсованной рукой.

– Доброе утро, Артём Витальевич. Я представитель интересов Виктора Авдеева, – мужчина поправил очки и выдвинул вперед себя парня. – Мы пришли принести вам извинения за инцидент на дороге и оговорить условия, при которых вы не станете подавать заявление в полицию.

Брови Лаврова поползли вверх, даже глаза, наверное, превратились в блюдца. По венам медленно стал расползаться гнев. Где-то на заднем плане хмыкнула Оля. Вот зараза!

– Нечего пьяному за руль садится, – резко отозвался Артём.

Подал голос виновник «торжества» и, судя по тому, как он говорил и с каким трудом держался на ногах, Лавров сделал вывод, что этот молокосос все еще под действием алкоголя.

– Слушай, чувак, давай забудем. Мы ж свои люди. Сколько ты хочешь за ремонт тачилы и твой? – парниша едва шевелил губами.

– Что-о?! – взревел Артём, чувствуя, как пелена застилает его глаза. – Да я тебя сейчас с лестницы спущу!