Отравленная кровь

— Младших родители сильно балуют, они вырастают эгоистичными, по этой причине становятся неприспособленными к жизни. Они не умеют ладить с людьми, в результате мир пополняется несчастными и злыми людьми, у которых ничего не получается. Ты же не хочешь своему брату такой судьбы? Старшие уже большие, мы не совсем довольны ими, но вряд ли удастся теперь изменить их. Мы с папой хотим, чтобы каждый день приносил младшим радость, а это большая работа.

Конечно, Моника не хотела плохого Гаррику, себе тоже не хотела. Но, как ни странно, прохладное воспитательное отношение не помогло, не получалось у нее выстроить гармонию в жизни, чтобы каждый день приносил радость, все как раз наоборот. Видимо, разум не всегда способен достучаться до сердца.

Гарри поедал пельмени, заглатывая и почти не жуя, как будто неделю не ел, иногда и такое случалось, именно тогда он прибегал к сестре. Моника считала его самым симпатичным из родственников, даже красивым, между прочим, для двадцати трех лет он неглупый, как большинство его возраста. Лицо у него немного вытянуто, челюсть тяжеловатая, но это нисколько его не портило, а черты тонкие, умные проницательные глаза темно-серого цвета, умеренно пухлые губы всегда улыбаются, да и фигурой удался — подтянутый, спортивный. Гарри ни на кого не похож, отец уверял, что он копия прабабки, долго рылся в фотографиях, нашел — и точно, очень похож.

— А где Яр? — вспомнил Гера. — Мы давно не виделись.

Моника вернулась из воспоминаний и опустила голову, произнеся интонацией жертвы:

— Он ушел.

— Ушел? — нисколько не удивился брат. — Э, сеструха, ты нос повесила? Брось. Сто раз уходил и возвращался, вернется и на этот раз.

— Не вернется, он навсегда ушел. И вещи забрал. Сказал, я угробила его проект, над которым работала толпа народу целых три года.

— Да? И как тебе это удалось? Угробить?

Неожиданно для себя Мона призналась. Собственно, откровение стало одновременно и самоанализом, о котором она понятия не имела, но пыталась разобраться в себе любимой, перемежая слова всхлипываниями:

— Я, кажется, с инвесторами вела себя как дура… Ярик ушел, потому что я сильно обидела его… Знаешь, иногда меня несет, не знаю — куда, понимаю, что надо остановиться, но не могу. Он всегда возвращался, но на этот раз все зашло далеко. Мне так хотелось доказать ему, что обойдусь без него, компания моя, мне казалось, я еще лучше буду руководить. Утром он не вернулся, и я поехала на работу, тут эта встреча с инвесторами… твоя сестра провалила ее. Но я ничего не знала о проекте Ярослава, он не говорил… Вообще-то, мне не нравились разговоры о работе… Не знаю, что теперь делать.

— Извиниться не пробовала?

— Я звонила ему, звала домой…

— А извинялась? (Она опустила глаза, что равносильно слову «нет».) И давно он ушел?

— Две недели назад.

— Тогда это серьезно. Сеструха, ты где-то сильно перегнула палку. А кто тебе вбил в голову, что ты можешь управлять компанией?

Сначала Мона пожала плечами, дескать, никто, но, поразмыслив, вспомнила, что все же не сама додумалась:

— Галка говорила, что своей компанией я должна управлять сама, что муж сегодня есть, а завтра… Так и полу-чи-и-лось…

Слезы хлынули градом, Гарри вынужден был передвинуть стул к ней, обнял бедную глупую сестренку и уговаривал:

— Дурочка ты, Мона, для управления у тебя мозгов нет, а у меня желания. Ничего, все наладится, если сама постараешься.

— А ты-и-и?

— Не-не. Говорят, у меня талант, а у тебя никаких талантов нет, так что крутись. Яр тебя любит, иначе давно сбежал бы, потому что вытерпеть твою натуру не каждому дано.

— Ты злюка… — Вдруг Моника отстранилась от брата, на минуту забыв о своем беспросветном горе. — Ой, ты хоть знаешь, что мачеху убили?

— Мачеху? Какую? Майку, что ли?

— Да, да. Майку убили.

— Ты случайно не киношек пересмотрела?

— Глупости! Второго мая, ночью. Зарезали. Причем несколько раз ударили ножом, я не видела, но об этом говорили. Следователь обещал всех вызвать на допрос, Галка уверяет, нас будут подозревать… но почему-то не вызывают. Ярослав считает, Майку убил кто-то из ее прошлого, а еще он пристал к нам с вопросом, откуда в нашей семье деньги.

— Ничего себе! Ну, Майка — фиг с ней, наверняка заработала эта сволочная ведьма, а вот у нас будут проблемы, убили не где-то, а в нашей семье. Странно, журналюги до сих пор не разнюхали жареное?

— Не-а. И слава богу, без них тошно.

— А знаешь, сеструха, не могу отделаться от мысли… что Майка отправила сначала нашу мать на тот свет, а потом и отца.

— Думаешь? — округлила глаза Моника.

— Утверждать не могу, глазами-то не видел, но… я стал замечать, когда жил в загородном доме, изменения, как только она там появилась. В воздухе вдруг распространилось беспокойство… Ага-ага, что-то в этом роде… тревожное предчувствие. Однажды проходил мимо комнаты родителей, а они ругались, мать шипела и что-то злое бросала отцу, тот огрызался, но тоже тихо…

— Ты подслушал? — шепотом спросила Мона, будто их сейчас тоже подслушивают.

— Не-а, неинтересно было.

— Жаль. Я бы подслушала.