Отравленная кровь

— Бред собачий. Отец к нам ко всем одинаково относился — равнодушно, его завещание странное, нелепое, ничем не объяснимое. Ты не ответил: можно все поделить заново… ладно, поровну?

— Можно. В твоих мечтах. Ты сначала этот суд выиграй.

Глинкин постучал пальцем по листу с иском, в ответ она подошла к его столу, указала на него тоже пальцем:

— Ты выиграй, ты.

Сказав последнее слово, Галина отстучала каблуками к выходу, дверь оставила открытой, ее захлопнула дежурная стажерка. Только оставшись в кабинете один, Глинкин расслабился, развалился в кресле, процедив:

— Вот сука, сколько моих нервов ты попортила… Я сделаю все, чтобы ты и твой Лева проиграли, теперь я займусь твоими нервами. И да поможет мне черт.

Галина плюхнулась на сиденье, выдохнула и запрокинула голову.

— Ну? Застала? — спросил Андрюша, не дождавшись от нее ни слова. — Или опять мимо?

— Господи, за что мне все это? — застонала она в ответ, не взглянув на Дюшу. — Что я такого сделала, что вся моя жизнь идет наперекосяк? Почему я одна должна бегать, доказывать, чтобы мне отдали мое, никто не хочет помочь.

— Галочка, любимая…

Дюша закинул руку ей на плечи. Она ее сбросила:

— Отстань. Ты меня любишь точно так же, как Майка любила отца. Не пыхти, обидчивость тебе не идет. Поехали в кондитерский цех.

Часть пятая Честь и слава негодяям

Огнев положил на стол наручные часы в целлофановом пакете, Инга, взглянув на них, спросила, можно ли взять их в руки. Огнев разрешил, она осторожно взяла часы, повертела так же с осторожностью и закивала:

— Да, часы мне знакомы, это реликвия Майи.

— Хм, — усмехнулся Павел, стоявший рядом со стулом, на котором сидела Инга. — Как странно в наше время звучит — реликвия, словно из далеких веков.

— Ну, считайте часы талисманом, — нашлось другое значение у Инги. — И Майя называла их талисманом.

— Вы в курсе их стоимости? — осведомился Огнев.

— Естественно. Точную стоимость не скажу, я ведь не ювелир, но могу немного рассказать о них. Корпус и браслет из платины, вокруг бриллианты, изумруды и сапфиры, значит, их стоимость…

— Миллионы, — засмеялся Огнев. — А их количество неважно, без этого впечатляют часики. Для нас гораздо важней, где мы их обнаружили, как будто нам знак подали через них. Уважаемая леди, не хотите ли взглянуть на фото?

Когда Павел вышел из ресторана, он позвонил Огневу и предупредил, с какой целью везет к нему красивую женщину. Станислав Петрович любит выписывать кренделя вокруг красоток, притом не претендуя ни на что, попутно выполняет общую задачу, то есть вносит свою лепту в расследование. Само собой, услышав про знак, Инга заинтересовалась снимками, но, взяв их в руки, вздрогнула, глаза ее стали в два раза больше. Еще бы: на фото крупным планом окровавленное лицо Майи, от шока не сразу заметишь часы, лежащие вдоль головы слишком аккуратно, слишком показательно.

— Простите, леди, — спохватился Огнев, однако фотографии, испугавшие гостью, не забрал. — Мне очень жаль, но фотошопом я не занимаюсь, чтобы сгладить впечатление.

— Ее били? — вымолвила Инга полушепотом.

— Нет, — сказал Павел. — На ее лице кровь убийцы, мы предполагаем, что она укусила его, защищая себя. Нас интересуют эти часы, почему убийца их положил вот так… — И он провел пальцем по снимку. — Почему он не забрал их?

Инга пожала плечами и, отвечая на последний вопрос, отрицательно мотнула головой, мол, не знаю. Тем не менее у нее было что сказать:

— Эти часы висели у нее в спальне на стене.

— М… Реликвия, говорите? — Феликс наклонился к ней, рассматривая снимок в руке Инги. — А что с ними связано? Почему Майя считала их реликвией?

Инга положила фотографии на стол, брезгливо отодвинув от себя подальше, взяла часы за застежку браслета, разумеется, в пакете, и показала всем:

— Вот так они висели, раскрытыми, как… как на тех снимках, только там они лежат рядом с ней.

— На гвоздике? — спросил Феликс.

— Да. Вас гвоздик смущает? Что нашлось, то и вбила в стену. Временно. Но нет более постоянной величины, чем временная. — Вернув часы на стол, она задумалась, но совсем ненадолго. — Эти часы принадлежали тому самому старику, который меня похитил… Брониславу Максимовичу. Майка настолько его впечатлила, увлекла, очаровала, что он стал приглашать ее к себе. Разумеется, к нему ее привозил Юга… Кстати, в то же лето она поступила в колледж, не доучившись в школе.

— Решила оторваться от родного дома? — понял Павел.