Отравленная кровь

— Не хочу умирать… — вымолвила, давясь слезами, несчастная подружка. — Не хочу… Если б я знала раньше… Если б не пошла к той тетке на суперданс в ДК… Если б я была умной и не поддалась на ее зомбирование… чтоб она сдохла самой мучительной смертью. Почему такие твари всегда в шоколаде?

Шура присела на край кровати, взяла за руку Злату и, гладя своей рукой по ее, заворковала по-матерински ласково:

— Ну, что ты, дорогая… ты же сильная… Шоколад растает, поверь, в аду, они вариться будут в шоколаде. А давай я тебя помою? И ты почувствуешь себя лучше, потом покормлю тебя, м? Сегодня блинчики с творожком, а сначала куриный бульон, очень вкусный.

Собрав силенки, Злата приподнялась и обняла подругу, она плакала, не стараясь подавить слезы, сквозь них и выговорила:

— Ты… лучшее, что… случилось в… в моей жизни… Все у меня не так… я этого не… не хотела…

А той и ответить-то нечего, нечем утешить, но врать — глупо, Злата ведь знает правду. Шура гладила ее по спине, по голове, плечам, прижимала к себе и думала о своем бессилии, что ничего не может сделать, абсолютно.

* * *

После обеда и отдыха Павел с Веней отправились пешком к Шуре, время девать некуда в маленьком городке, к тому же незнакомом и без знакомых, если не считать Макова. Но какой он знакомый? Обременять своим присутствием его не хотелось, поэтому гуляли, долго молчали. Встреча со смертью в живом теле произвела гнетущее впечатление, с трупами как-то легче встречаться, привычнее, что ли. Первым заговорил Вениамин, нет, скорее, пожаловался то ли Терехову, то ли кому-то свыше:

— Клуб извращенцев… нормально. Мама моя, что творится кругом? Иногда думаю: куда я попал? В деревне моральный климат намного понятней, легче, во всяком случае, там никому не придет в башку торговать девочками. Я бы убил, если б мою дочь вот так оболванили и заставили удовлетворять старых извращенцев.

— Сейчас ты на старика похож со своими стенаниями, — уколол его Павел. — Приедем, сразу в поиск ныряй, ищи Югова Виктора Петровича.

— Вы подозреваете его в убийстве?

— У нас нет оснований подозревать Югу. Заведем второе дело на него, если на свободе, то предоставим ему место на нарах, если сидит, добавим срок.

— Думаете, Юга из криминальных кругов?

— Конечно. Кстати, может быть, он знает Майю лучше, чем Инга, знает о ее связях, в курсе о подпольной жизни. Не исключаю, что они продолжили совместное предприятие. Не верится, будто он легко расставался с девчонками, такие люди не бросают своих подопечных, насколько мне известно. Эти девочки — его деньги, огромные деньги, они могли приносить пользу и после нежного возраста, пусть меньшую, но тем не менее… Эти барыги жадные и жестокие, свое не выпускают. Ладно, посмотрим записи Златы, возможно, что-то вычитаем.

Еще какое-то время шли молча, красотами не любовались, город глубоко провинциальный, не старинный, следовательно, архитектурных особенностей не имеет. А потому мысли обоих путешественников крутились вокруг показаний Златы, на этот раз Павел озвучил их:

— Ты заметил, как Юга умело построил свой так называемый бизнес? Не публичный дом, а клуб для богатых и уважаемых особ, не проститутки, а юные леди… На самом деле подростки, а на мой взгляд — дети. Знаешь, Вениамин, у меня стойкое убеждение, что Юга на свободе гуляет, такие очень осторожны.

— А на чем основано ваше убеждение?

— Видишь ли, у Юги углубленные знания. Он знает мир криминала, но и обычный мир знает. Он осведомлен в области психологии, полагаю, блестящий манипулятор, раз со своим бизнесом не прославился на всю страну.

— Да… — протянул Веня. — Журналисты любят хайповые истории.

— Он продумал до мелочей не только свой безусловно криминальный бизнес, но и свою личную маску. Если уж Злата не в курсе его настоящего имени, то он лихо сделал себя невидимкой. Занятная личность, адского масштаба.

В пять получили флешку, Шура сказала, что могут оставить у себя, она внесла все в компьютер. А рано утром поехали домой.

Тамара умылась, подняла голову и…

…увидела в зеркале себя: честно говоря, вид неважный, лицо какое-то опухшее, выражение жалкое, несчастное.

— Что, Тамарочка, ночь плохо спала. Ты расстроена?

И сама же ответила себе:

— Да… немножко… чуть-чуть.

— Неужели для тебя Павел так важен, неужели ты не помнишь, как меняется человек, назвавшийся твоим мужем?

Вытирая лицо и шею полотенцем, Тамара согласилась с собой:

— Помню, поэтому, надеюсь, страдать не буду. Ну, разве что немножко и только сегодня, это будут остаточные явления.

— Нет! — не согласилась сама с собой. — Сейчас! С этого момента! Тебе необходимо крепкое здоровье, силы, значит, нужна спокойная обстановка, которую ты обязана сама создать.

— Мысль неплохая. Пожалуй, я последую твоему совету.

— Твой настрой мне нравится, Тамарочка. Ты только посчитай выгоды: тебя никто не сковывает обязательствами, ты свободна и вольна поступать как удобно и хочется тебе, а не оглядываясь на своего партнера. Захотела — поехала на Байкал или на Север, захотела — лежишь целый день, а не стоишь у плиты. Неужели жаждешь отказаться от таких преимуществ?