Отравленная кровь

Младший брат то и дело упрекал его в импульсивности. Поэтому главой рода стал он – сдержанный и рассудительный, а не азартный Дарк. «Сол, – частенько говорил брат, – тяга к риску когда-нибудь погубит тебя». И, конечно, был прав. Возможно, это произойдет как раз сейчас.

Дарк, глотнув терпкий настой, взглянул на Марику поверх чашки. Губы девушки дрогнули, и он чуть не выронил чашку. Яд в настое? Неужели она отравила его, а Дарк был так беспечен, что попался? Трясущейся рукой он вернул чашку на стол. Вот и все.

Умирать не хотелось. Дарку всего тридцать один год. Хотя его тридцать один в полтора раза старше человеческого, и все равно это ничтожно мало.

Хорошо он поставил чашку, не то она бы треснула в руке, так сильно Дарк сжал кулаки. Поразительно, как быстро меняется настроение рядом с этой девушкой. С утра он был расстроен, но мысль навестить Марику воодушевила, и вот теперь новая грань – он впал в ярость.

Дарк вскочил и в несколько широких шагов добрался до кресла Марики. Она вжалась в спинку при его приближении. Нависнув над девушкой, Дарк схватил ее за плечи и встряхнул.

– Зачем ты приехала на острова? – прорычал, забыв о приличиях.

Она облизнула губы и слегка подалась к нему. Словно хотела, чтобы он заглянул в вырез платья. Неожиданная реакция на вспышку чужого гнева. Дарк озадаченно нахмурился. Пусть он никогда не увидит Небесного отца, если девчонка не пытается его соблазнить. В этом ее план? Может, зря он психанул? Нет в настое яда, он в ней. В ее теле, в губах. Стоило подумать о них, как кровь от головы прилила к паху. Очень не вовремя, надо сказать.

Марика потянулась к нему. Этот поцелуй мог убить. Дарк видел запекшуюся кровь на губах девушки. Она была во всеоружии, а он медлил. По-прежнему сжимая ее плечи, наклонился к Марике. Аромат лаванды от ее волос кружил голову. Стена контроля, которой он годами отгораживался от противоположного пола, дала трещину. Да что с ним такое?

Их губы едва соприкоснулись. Он даже не распробовал вкус. Когда в сознании фейерверком вспыхнуло предупреждение – опомнись, тебя хотят убить! Поцелуешь ее, и ты пропал. Спохватившись, Дарк отстранился. Отпустив Марику, поспешно отошел, боясь не совладать с собой.

Каких-то два-три шага назад, а сразу дышать стало легче. Вдали от Марики вернулось самообладание, а заодно с ним ясность мыслей. Что бы не вызвало мимолетное помутнение, Дарк был полон решимости не допустить его вновь.

– Я тебе не нравлюсь? – обиделась девушка. – Ты не хочешь меня?

Дарку стоило усилий сдержаться и не нагрубить. Беззащитность, с которой она говорила, могла ввести в заблуждение кого угодно, но не его. Он видел ее насквозь – расчетливую опасную тварь. Она затеяла соревнование, но и он не первый год на поле боя. Ему лишь требуется небольшая отсрочка, чтобы подготовиться, а уж потом они сыграют.

– Как не желать такую прекрасную девушку? Но прямо сейчас меня ждут в жандармерии, – солгал Дарк. – Я должен отчитаться об отплытии Инги.

Вероятно, он поступил глупо, отказав ей. Можно было изловчиться и выпить противоядие. Но Дарку категорически не нравилась собственная реакция на близость Марики. То, как быстро она лишила его благоразумия, сбивало с толку. Необходимо все обдумать, желательно наедине и сделать выводы, чтобы в следующий раз не попасться.

Дарк ретировался. Побыть вдали от Марики – вот что ему нужно. Он еще не дошел до гостиницы, а в голове уже созрел план. Он выведет девушку на чистую воду, и ради этого переспит с ней, раз уж она сама так хочет. Дарк не строил иллюзий – план подставить Ингу провалился, и Марика решила его отравить. Но он хитрее, он примет противоядие. Пару лет жизни ничто по сравнению с шансом поймать дишканди. После секса он будет точно знать, кто она. Ведь противоядие хоть и защищает от яда, но не нейтрализует до конца побочные действия. Если на утро Дарк их ощутит, Марика попалась. Вот она удивится, когда он живой и невредимый, придет ее арестовать.

Глава 21

Эль не любила бывать в серале, но выбирая между участием в допросах с императором и Гаем и женским обществом гарема, она предпочла второе. В тяжелое для семьи время особенно не хотелось оставаться одной. А компания жен, наложниц и детей императора была единственной доступной.

Мужчин на территорию сераля не пускали. Невольника в том числе. Поэтому Эль не заходила во внутренние покои, чтобы он видел ее со своего места по ту сторону ворот. Чем бы она ни занималась – говорила с сестрами, играла с детьми, грелась на солнце – всегда чувствовала на себе его взгляд. Зная, что невольник следит, она ровнее держала спину, контролировала плавность движений и поворот головы, стараясь выгоднее смотреть со стороны. Желание понравиться Рейну не поддавалось объяснению. Оно произрастало из глубин, в которые Эль прежде не заглядывала.