Отравленная кровь

Дарк нахмурился. Сердце, вынужденное отвергать любимого, рвалось на части, но лучше так, чем смерть. Они арестуют дишканди, разрушат монастырь, Дарк вернется в столицу к привычной жизни и забудет о ней. У него будут еще сотни женщин, а у Марики останутся воспоминания о нем. Это максимум, на который она может рассчитывать.

Глава 32

Сотни раз Рейн мечтал о возвращении на материк. В его фантазиях день, когда он ступал на причал Эльфантины, был полон радости. Но вот мечта сбылась, он стоял на мощенной булыжниками мостовой столицы и был при этом абсолютно, совершенно несчастен.

Неделя минула с тех пор, как они сошли с корабля. У Рейна благодаря стараниям Дарквинна была работа, кров, он получил аванс, но все это прошло мимо него. Он не жил, а смотрел сон о чужой жизни. Моменты пробуждения случались, когда он приходил к дому следователя и видел Эльмидалу.

Эти мгновения приносили ему величайшее наслаждение и невыносимые страдания. Эль часто проводила время в обществе друга Дарквинна – Аквиуса. А с тех пор как Марика со следователем уехали, она почти не разлучалась с князем. Зависть к удачливому сопернику съедала Рейна. Князь мог говорить с Эль, касаться ее, делать все то, чего он лишен. В этот раз запрет наложила сама Эльмидала. Он был ей не нужен. Она ясно дала это понять. Зачем ей бывший раб, если за ней увивается князь?

И все же, как бы она не относилась к нему – презирала, ненавидела или просто забыла о нем – он продолжал ее любить. Ничто не могло вытравить это чувство из него – ни равнодушие любимой, ни ревность, ни бессонница.

В последние месяцы на Иллари смысл существования Рейна заключался в любви к Эльмидале. Теперь ему предстояло найти другой, если он не хотел окончательно потерять волю к жизни. Но прежде он еще хоть одним глазком взглянет на девушку.

Рейн выбил себе дежурство неподалеку от дома, где жила Эль. Так он мог видеть ее. При этом он старался не попадаться девушке на глаза, чтобы не смущать.

Нынче днем он заступил на смену рано утром. Солнце только-только показалось из-за горизонта, улицы были пусты и подернуты туманом, а он уже стоял напротив дома Дарквинна. Где-то там на втором этаже спала Эль. Рейн представил, как первые лучи скользят по постели, подбираясь к ее лицу, а после целуют нежную кожу. Хотел бы он быть теми лучами.

День обещал быть длинным и полным тоски как вся предыдущая неделя. Очередные сутки без Эльмидалы. Они потерялись бы и забылись в себе подобных, не заметь Рейн двух подозрительных субъектов.

Мужчины держались в тени здания. Укутанные в плащи как младенцы в пеленки они казались призраками, обретшими плоть. Их вид заставил насторожиться даже беспечного гуляку, что уж говорить о мнительном Рейне.

Чтобы мужчины в свою очередь не увидели его, он спрятался за угол, откуда подглядывал за ними украдкой. Едва Эль вышла из дома, незнакомцы в плащах оживились. Всю прогулку они следили за девушкой и князем, а Рейн за ними, но ничего не произошло. Эль вернулась домой, князь ушел, мужчины задержались и Рейн тоже.

Когда на город опустилась ночь, и зажглись масляные лампы, «плащи» зашевелились. Дежурство Рейна давно закончилось. Ему следовало отправиться в отделение и сдать пост, но у него были дела поважнее. На кону стояла безопасность Эль.

Через заднюю дверь «плащи» проникли в дом. Рейн досчитал до пяти и отправился следом.

Что им понадобилось от Эльмидалы? Он терялся в догадках. Император выжил и послал за дочерью шпионов? Или причина вовсе не в Эль, и они явились к Дарквинну? У главы городского надзора наверняка полно врагов. В эту минуту Рейн жалел, что князь не забрал Эль к себе. Ему следовало быть настойчивей.

Проходя мимо кухни, Рейн услышал, как кухарка напевает себе под нос. Свет тонкой полоской лился из-под двери. Кто бы не проник в дом, кухарка им была не нужна. По скрипу половиц, он понял, что ночные визитеры поднялись на второй этаж – в спальню Эльмидалы.

Рейн плохо помнил, как попал наверх. При мысли, что Эль грозит опасность, включились инстинкты. Тело лучше знало, как действовать.

Он ворвался в комнату подобно тайфуну. Дверь с грохотом ударилась о стену, наверняка перепугав кухарку до обморока. Но даже если пожилая женщина умерла от разрыва сердца, Рейну было плевать. Его волновала исключительно Эльмидала.

Один из «плащей» схватил девушку за предплечье, занеся руку для удара. Второй бросился Рейну наперерез. Они столкнулись как корабль со скалой. Разве что щепки в стороны не полетели. «Плащ» едва не сбил его с ног, но стена, на которую он налетел спиной, помогла устоять.

«Плащ» молотил Рейна по корпусу. Кулаки врезались в пресс и грудь, выбивая из него дух. В другой ситуации он бы сдался, но сейчас речь шла не только о нем. Превозмогая боль, он оттолкнул нападающего. На скользком паркете коврик поехал, и мужчина пошатнулся. Рейн, не долго думая, присел и выдернул коврик у него из-под ног. «Плащ» с грохотом упал на спину, и Рейн довершил начатое ударом по голове.