Отравленная жизнь

– Нет, не буду, – резко ответила та. – Ты знаешь, Гена, кто это пришел? Жена Дениски!

– Это правда? – Хозяин повернулся к Ларисе, и та молча кивнула. Но, увидев, как изменилось его лицо, поспешила умоляюще добавить:

– Только вы не думайте, что я пришла защищать мужа. Мы с ним.., почти в разводе.

– Какое горе! – пронзительно крикнула Тамара Константиновна. Она вся напряглась, на худой шее вздувалась и дрожала какая-то жила. – Они разводятся, скажите пожалуйста, какая трагедия!

Она засмеялась, и этот смех так дико прозвучал в тишине квартиры, что даже ее мужу стало неловко. Он, видимо, не знал, как держаться с гостями, и предпочитал сохранять нейтралитет. Ненатуральный хохот женщины прервался так же неожиданно, как и начался. Она, закрыв глаза, замолчала.

Иван тем временем все крепче сжимал руку Ларисы и слегка кивал в сторону постели. Та не понимала, что он хочет ей показать.

– Тапочки, – прошептал он, увидев ее недоумение.

Лариса взглянула на половичок возле кровати и увидела крохотные, с виду детские, красные тапочки с синими цветочками. Был это тридцать пятый размер или даже меньший – она не могла с точностью определить. Но, увидев их, немного собралась с мыслями и осторожно начала:

– Извините, что мы пришли… Мы тоже пытаемся узнать что-то о вашей дочери. Вы говорили, что она пропала летом семьдесят шестого года?

Вместо женщины ответил ее муж. Он уточнил:

– В июле она пропала. А что? Вы что-то узнали? Милиция так и не смогла…

– Какое вам до этого дело? – пронзительно крикнула Тамара Константиновна. – Убирайтесь отсюда!

Зачем вы пришли?! На наши слезы посмотреть?! Да будьте вы прокляты – и вы, и ваш Денис!

– Скажите, – Лариса сдерживала себя, старалась не обращать внимания на ее агрессивный тон, – какой размер обуви был у вашей дочери?

И снова ответил мужчина:

– Тридцать четвертый. Тамара, помнишь, она как раз тем летом купила новые туфли? Еще так радовалась, что Денис ей достал ее размер! Это же редкость – модельная обувь тридцать четвертого размера… Знаете, – он повернулся к Ларисе, – ведь Яне приходилось покупать туфли в детском отделе! А уж какие там фасоны, сами понимаете…

– Тридцать пятый, – странным неестественно громким голосом, словно во сне, отозвалась его жена. – Босоножки тридцать пятого размера. Но они были маломерные и как раз пришлись впору…

– Белые, лаковые? – подалась вперед Лариса.

– Да, белый лак… Будто игрушечки, – все так же громко, но спокойно ответила та.

– В последний раз, когда вы ее видели, на, ней были эти босоножки?

Тамара Константиновна открыла рот, чтобы ответить, но внезапно дернулась и закрыла лицо руками. Согнувшись вперед, она с шумом втянула воздух сквозь сомкнутые пальцы и разрыдалась. Ее муж подскочил к постели, Иван с Ларисой переглянулись. Мужчина беззвучно шевельнул губами, и Лариса разобрала слово «Пойдем».

– Нет, – шепотом ответила она. – Теперь я не уйду. Ты понял, что босоножка по виду совпадает с той, которую нашла Вика? И размер тот самый! Господи, если бы Вика была в Москве, я бы ее сюда привела! Сама-то я эту босоножку не видела!

Муж тем временем уложил Тамару Константиновну, поправил ей подушку, укрыл женщину до подбородка и тщательно подоткнул одеяло. Было заметно, что ему часто приходится возиться с ней, будто с маленькой. Выпрямившись, он указал глазами на дверь и тихо сказал:

– Идите на кухню.

Он пришел к ним через несколько минут, предложил сесть за стол. Они с трудом разместились на этой тесной пятиметровой кухоньке, загроможденной старым буфетом и непомерно большим столом.

В газовой колонке слегка покачивался бледный язык голубого пламени, в батарее шелестела горячая вода.

Было жарко, но хозяин сказал, что форточку открывать нельзя – жена недавно перенесла воспаление легких, потому он и забрал ее ид больницы, дома ей все-таки лучше.

– Так Яну нашли или нет? – спросил он, предварительно прикрыв дверь в коридор.

Лариса вкратце рассказала о сегодняшних раскопках, о своих догадках, о кольце, найденном в гараже. Мужчина нахмурился:

– А где кольцо?

– Муж отобрал его.

– Так, понятно. – Мужчина вздохнул. – Яна и правда носила кольцо – с виду обручальное. Купила его сама. Денис, заметьте, не дарил его ей. Они жили вместе два с половиной года. Она чувствовала себя замужней женщиной. А пальчики у нее были – как у куклы. Аккуратненькие, беленькие, тонкие. И сама она была очень миниатюрная. Вы ее видели когда-нибудь? Знали ее, вы же сказали?

Лариса призналась, что соврала – даже фотографий Яны никогда не видела. Хозяин сходил в комнату и скоро вернулся с разбухшим от снимков семейным альбомом. Положил его на кухонный стол и раскрыл в середине:

– Вот. Это она снималась в последний год…

А это – в конце июня, последняя ее фотография.

Ей здесь двадцать лет только что исполнилось, день рождения был двадцать шестого числа… Мы ее в последний раз видели пятого июля, но она нам еще несколько раз после этого звонила. Ведь она жила не с нами, а с Денисом вашим… Уж вы простите, что я так говорю.

Он перелистнул несколько страниц и показал следы от содранных снимков: