Отравленное яблоко (СИ)

— Когда-то давным давно жил принц, — тихо начал Эл. — Он был одарен необычайной красотой и несравнимым интеллектом, но принц считал, что помимо этого у него был еще один подарок небес. Конечно, он ошибался, поскольку то, что он считал подарком, было ничем иным, как опасным проклятьем. Он не мог понять, что человеческие жизни способна отбирать только темная магия. Именно она затуманила ему разум, подобно зеркальному осколку. Считая, что ему досталась великая сила, принц объявил себя Богом. В конце концов, сердце, которое изначально было преисполнено добрых намерений, было поглощено мраком. Он убивал всех и каждого, кто становился ему на пути. Даже тех, кто его по-настоящему любил. Принц радовался, когда люди, которые ему не нравились, умирали. Царство, которым он правил, жило в страхе. Но однажды появился смелый рыцарь, которому удалось очень близко подобраться к жестокому принцу, однако, ему пришлось поплатиться за это жизнью. Излишне говорить, что жизнь принца не была долгой и счастливой, поскольку тех, кто мог осветить его черную душу, уже не было в живых. Принц умер в полном одиночестве, покинутый и презираемый всеми, кого он знал.

Закончив говорить, Эл сделал еще один глоток из кружки. Лайт смотрел на него с нескрываемой злобой, совершенно потеряв дар речи.

Вражда между ними стала намного ощутимей, и в комнате повисла гнетущая атмосфера.

— Ты понимаешь, о чем я? — беспечно спросил Эл.

— Ты сволочь, — прошипел Лайт, стиснув кулаки, — Ты недооцениваешь важность моих жертв!..

— И я был одной из твоих «важных» жертв, Лайт-кун? — холодно прервал его Эл. — Ты не понимаешь значения этого слова. Отбирая жизни, которые тебе не принадлежали, ты думаешь, что исполняешь важную миссию… Начиная от самых жестоких и опасных убийц и насильников, чьи жизни стоили всего несколько кандзи, и заканчивая мелкими преступниками, — все они стали жертвами во имя твоего идеального мира. Что, если бы кто-нибудь так же оборвал и твою жизнь, Лайт-кун? Считалось бы это жертвой во имя добра или было бы просто убийством?

— Кто-то должен был это сделать! — закричал Лайт. — Я взял на себя эту ношу! Этот мир прогнил, ты знаешь это так же, как и я, но отказываешься признавать, принижая мои идеалы! — он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. — Разве ты не знаком с Библией? С Ветхим Заветом? Ной, на которого Бог возложил миссию спасти мир и очистить его от зла? Бог создавал новый, идеальный мир, и сейчас все повторяется. На этот раз я сам стал Богом!

— Всё? Ты закончил свою сказку, Лайт-кун? — лениво спросил Эл. Лайт буквально дрожал от гнева. Живой Эл или мертвый, он продолжает доводить его до точки кипения.

Лайт вдруг осознал, что теперь они могли открыто спорить о Кире, не уходя в гипотезы и «если бы я был Кирой…». Идеалы Лайта обнажились перед Элом и больше он не мог скрываться за маской невинного мальчика.

— Тебе не кажется, что твои слова звучат оскорбительно для тех, кто относится к христианской религии, а, Эл? — злобно выплюнул он.

— А тебе не кажется, что для христианской религии намного оскорбительней, когда ты используешь сюжеты из их священной книги, чтобы оправдать все свои убийства? — невозмутимо ответил вопросом на вопрос детектив. — Давай остановимся, Лайт-кун. Я не намерен больше продолжать говорить о том, чего ты сам не понимаешь.

Лайт уставился на него, отчаянно решая, повестись на провокацию и устроить полемику, или попытаться успокоиться. Опустив голову, он взглянул на треснувшие кусочки зеркала, которые он так старательно склеивал друг с другом. Зеркало, которое должно было отражать мир, было искажено трещинами, сравнимыми с ложью.

— Я могу рассказать другую сказку, — мягко сказал Эл, не обращая внимания на то, что Лайт его игнорирует. — Давным-давно, когда я встретил тебя…

— Не та ли это сказка про мальчика, который попал в Токийский университет с высшими баллами на вступительных экзаменах? — пробурчал Лайт.

— Нет, та сказка довольно скучная, — Эл снова отхлебнул чай. — Ты знаешь о Гензель и Гретель?

Лайт закатил глаза:

— Все знают эту историю…

— А ты?

— Естественно, — Лайт покосился на него с отвращением. — Хлебные крошки, пряничный домик, злая ведьма… Я читал эту сказку. Что ты хочешь этим всем сказать?

— Однажды я задался вопросом, — бесстрастно сказал Эл, — оставил ли ты следы из хлебных крошек, сворачивая с правильной дорожки, чтобы вернуться по ним обратно и избежать своей судьбы… — детектив склонил голову. — Полагаю, что нет.

— Что вообще творится в твоей голове? — проворчал парень.

Эл еще раз пожал плечами:

— Я просто подумал, смог бы ты сбежать от зла или нет. Ты не смог справиться в одиночку и никого не оказалось рядом, чтобы вовремя помочь тебе. К тому же, ты слишком горд, чтобы принимать чужую помощь. В итоге, не в силах бороться со злом, ты сам стал им.

— Я не зло! — вспыхнул Лайт, ударив кулаком по столу. Осколки зазвенели, а зайчики на стенах задрожали.

Эл немного ухмыльнулся, наслаждаясь внезапной потерей контроля со стороны Лайта.

— Прости, Лайт-кун, но такое резкое отрицание звучит очень иронично для того, кого ты убил…