Отравленное яблоко (СИ)

— Тогда разреши мне пойти! – Лайт потряс рукой и цепь зазвенела. – Слушай, сними наручники… я только туда и обратно…

Он замолчал, с надеждой глядя на профиль детектива, но тот даже не пошевелился.

— Рьюзаки, серьезно, – господин Ягами подошел к ним, закатывая рукав, – ты можешь надеть свой наручник на меня, я прослежу за Лайтом.

— Шеф, но ведь он ваш сын, – подал голос Мацуда, – в критической ситуации вы не сможете рассуждать здраво и… Ай!

Айзава резко ткнул его локтем в бок и Мацуда заткнулся.

— Я доверяю вам, Ягами-сан, – монотонным голосом сказал Эл, – но я не могу этого допустить.

— Почему нет? – возмутился Лайт, – Только из-за того, что он мой отец? Рьюзаки, перестань…

— Ты прав, – Эл обернулся через плечо и бросил взгляд сначала на старшего Ягами, затем на младшего. – Он твой отец и он считает, что ты невиновен…

— То есть ты имеешь в виду… – вспыхнул Лайт, – что я могу быть прикован только к тому, кто считает меня серийным убийцей?

— Я не это имел в виду, но…

— Нет, я думаю, Рьюзаки прав, – вздохнул господин Ягами, опуская рукав. – Я тебя ни в чем не подозреваю, поэтому не могу смотреть на вещи с точки зрения, что ты Кира. Это может быть опасно.

— О! – Мацуда выскочил вперед и вытянул руку. – Я тоже согласен с Рьюзаки. А как насчет того, чтобы приковать Лайта ко мне? Я буду следить за ним как ястреб, Рьюзаки, честное слово!

— Ну, что скажешь? – спросил Лайт, покосившись на детектива, хотя перспектива быть прикованным к гиперактивному Мацуде не прельщала.

— Определенно нет, – холодно ответил Эл, не отрывая глаз от экрана. – Лайт-кун останется здесь. Со мной. И это не обсуждается.

Лайт разочарованно вздохнул и упал обратно в свое кресло. Господин Ягами только покачал головой, а Мацуда с Айзавой обменялись недоуменными взглядами.

— Ладно, мы быстро, – наконец сказал Мацуда. – Мы сами выберем тебе пиццу, хорошо, Лайт?

Тот только удрученно кивнул.

— Мы вернемся через двадцать минут, одна нога здесь, другая там, – продолжал трещать Мацуда, выходя вслед за остальными за дверь.

Где-то из коридора послышался отчаянный голос Айзавы:

— Двадцать пять, Мацуда, двадцать пять!

Когда в коридоре затихли шаги, в рабочем кабинете повисла гнетущая тишина. Эл взял со стола ручку, придвинул поближе блокнот и принялся рисовать какие-то квадраты, о чем-то рассуждая.

— Ну, – первым прервал молчание Лайт, скрестив руки на груди, – я надеюсь, ты счастлив.

— Почему я должен быть счастлив из-за того, что не отпустил тебя вместе со всеми?

— Тогда почему ты это сделал? – не унимался младший Ягами.

— Потому что не хотел идти, – Эл принялся соединять квадраты стрелками. – И я сказал, что занят, – он сделал паузу, прежде чем добавить: – и ты ведь знаешь, я ненавижу обувь.

Лайт застонал от негодования, закрыв лицо рукой:

— Какой же ты эгоист…

— Возможно, но… – Эл, задумавшись, начал грызть колпачок ручки, – …чем скорее мы поймаем Киру, тем скорее снимем эти наручники. Согласись, нам обоим это на руку. И если ты не Кира, Лайт-кун, то вскоре можешь быть свободен и ходить в пиццерии, когда тебе вздумается.

— И это не отменяет того факта, – раздраженно проворчал Лайт, – что ты отказался отпустить меня только потому, что не хотел обуваться.

— Я работаю.

— Над чем? Я бы не назвал рисование нелепых квадратиков «работой», – буркнул Лайт. Он был чертовски голоден и желудок не переставал об этом напоминать. Настроение, мягко говоря, было скверным.

— Я пытаюсь выстроить схему своей теории, – рассеянно ответил детектив, склонившись над листком и вписывая что-то в пустые поля. – И это не «квадратики», а таблицы. В общем, Лайт-кун, пожалуйста, перестань жаловаться. Я пытаюсь сосредоточиться.

Лайт фыркнул и замолк. Он нервно качался на стуле, стуча пальцами по подлокотнику. Цепь тихо звенела и Лайт, проследив за ее направлением, уставился на руку детектива. Эл что-то быстро строчил, будто боясь потерять мысль.

Почему он так резко и категорично отказал Мацуде? Да, возможно, в пиццерии он был бы увлечен только заказом пиццы и потерял бы бдительность, хотя обещал следить за ним, как ястреб. Хотя, у Мацуды было приличное звание в японской полиции, и он был очень способным, несмотря на свою наивность и местами бестолковость, поэтому Эл мог бы позволить ему на двадцать минут взять ответственность и приковать к себе опасного подозреваемого.

Так что… может, причина отказа Эла лежала намного глубже, чем убеждение в профессионализме Мацуды? Может, он просто не хотел, чтобы Лайт был прикован к кому-то еще? Может, он просто…

…ревновал?

Лайт раздраженно запустил пальцы в волосы и растрепал их. Взгляд невольно опустился на наручники, блестящие в тусклом свете экрана компьютера. Символ отобранной Элом свободы.