Отравленное сердце

Мальчик не ответил. Конечно нет. Вместо этого он на мгновение посмотрел мне в глаза, а затем снова поднял руку и указал на холм вытянутым пальцем.

– Там кто-нибудь есть?

Кивок.

– Кто-то, за кем ты наблюдаешь?

Еще один кивок.

Я размышлял.

– И ты здесь, далеко за пределами Тихого Ручья, потому что следил за этим человеком?

Облегчение отразилось в его суровых чертах лица, ведь я его понял. Я посмотрел на холм, но ничего не смог разглядеть. Зоркие глаза Макса видели намного лучше, чем наши. Мне ничего не оставалось, кроме как гадать.

– Темный?

Он покачал головой.

– Должно быть, это человек, который живет в Тихом Ручье. Верно?

Кивок. Отлично.

– Азлат?

Снова кивок. Но на этот раз Макс указал на самого себя. Он просунул пальцы между стежками своего вязаного свитера, скривил лицо и теребил его, пока ткань не порвалась. Он выжидающе смотрел на меня, указывая пальцем на отверстие.

– Порванный свитер?

Макс кивнул, но это не привело меня ни к какой мысли. Я понятия не имел, что он хотел мне сказать. Мальчик, казалось, заметил это, потому что внезапно положил одну руку на поясницу и пошел, согнувшись, а другой рукой притворился, будто держит палку-костыль. Сначала я непонимающе уставился на него, но потом понял.

– Натаниэль.

Макс поднял большой палец, затем обе руки, чтобы дать мне понять, что ему так же, как и мне, интересно, что старик искал в этом месте.

Я задумчиво посмотрел на холм.

– Что ж, давай выясним это.

Я сделал шаг вперед, но Макс не последовал за мной.

– Что такое? – спросил я. – Пошли.

Он покачал головой. Я вздохнул.

– Ты азлат. Тебе не следует бояться, Макс.

Он поджал губы.

– Что? – спросил я.

Макс поднял палец, указывая на меня.

– А как насчет меня?

Он похлопал себя по груди ладонью, затем снова указал на меня и медленно провел пальцем по горлу.

Я рассмеялся.

– Ты хочешь убить меня?

Макс скрипнул зубами. Он засучил рукав свитера выше локтя и указал на браслет на своем запястье. Мое сердце сделало кувырок. Это был такой же кожаный ремешок с серебряной подвеской в виде луны, который носила и моя сестра. Ее браслет дружбы.

– Я верну ее, – сказал я. Никто, кроме сурового нагорья и немого мальчика, который никому не мог рассказать об этом моменте, не стал свидетелем меланхолической грусти в моем голосе. – Клянусь всеми богами, это так. Если мне это не удастся, я добровольно отправлюсь в Авалон, чтобы там искупить свой поступок. Моя сестра… – Я сглотнул. – Я верну ее обратно.

На лице Макса отразилось недоверие. Он выглядел так, словно скрывал печаль старика в своем маленьком теле. Я не мог винить Макса в этом, но я был не из тех, кто любит эмоциональные разговоры, да и он, в конце концов, не был таким.

– Теперь пойдем. Давай выясним, что делает старик Иверсен на этом холме.

Я побежал. Сначала тишина была моим единственным спутником, но через некоторое время я услышал рядом тихий шелест ветра. Орлиные глаза Макса были устремлены на холм, а крылья широко раскинуты. Вместе мы поднялись на вершину.

Бледный мужчина в угольно-черной униформе, черты лица которого были такими же четкими, как камень, которым он запечатлел связь между собой и одной девочкой восемью годами ранее. Только для того, чтобы по сей день ощущать последствия ее предательства, которое разбило и испепелило его некогда здоровое сердце. А рядом с ним, близко к его плечам, парил величественный орел.

Через некоторое время темный силуэт тела Натаниэля выделился на фоне темно-синего неба. Я остановился. Макс последовал моему примеру. Что-то здесь было не так. Странное чувство тяжести охватило меня и сковало все мои органы. Как будто какая-то магнитная сила тянула их в глубину. От боли я стиснул зубы, упер одну руку в бок. Мои нервы трепетали, сигнализируя об опасности. Я не был некромантом, но моя сила могла дать мне понять, если что-то было не так. И в эту секунду паутина, окружающая мою печень, объявила чрезвычайное положение. Я понятия не имел, что здесь творилось, но никаким образом не мог приблизиться к Натаниэлю.

Я дал Максу знак лететь дальше. Он понял и оставил меня. Одним из преимуществ компании этого мальчика было то, что он не мог задавать вопросов, и внезапно я понял, что Кора так высоко ценила в нем.

Медленно спустившись на несколько шагов с холма, я отошел от Натаниэля и обнаружил, что боль стихла. Сила внутри меня издала недовольное рычание.

– Я знаю, – пробормотал я в тишину. Тихий звук чьих-то лап приближался ко мне, и, посмотрев в сторону, я увидел маленького кролика. Наверное, он был совсем еще молод. – Лучше не подходи ко мне слишком близко, – сказал я. – Я никчемный подонок, и единственный человек, которому я собирался доверить свое сердце, предал меня.

Но кролик подобрался ближе. Еще ближе. Каждую секунду он совершал еще один прыжок, пока не оказался возле меня. Внезапно кролик наклонил голову. Его бархатисто-мягкий мех ласкал мою руку. Меня охватило странное ощущение тепла.

Я уставился в никуда, добавил: