Отравленные клятвы (ЛП)

Ее плечи слегка опускаются, и я знаю, о чем она думает. Она сказала мне, что хотела обрести свободу после того, как ее девственность была бы принесена в жертву. Я сделал это для нее невозможным. Но, конечно, она должна видеть, что это лучше.

— Завтра ты будешь жива, Лиллиана. — Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на нее, мои длинные пальцы все еще сжимают ее запястье. Она маленькая и изящная, и я содрогаюсь при мысли о том, что такой мужчина, как мой отец, мог сделать с такой хрупкой на вид девушкой. — Без меня тебя могло бы и не быть. На самом деле, ты, возможно, была бы уже мертва. Мой отец не дал бы тебе двух недель, чтобы ты привыкла к мысли лечь в его постель.

— Ты понимаешь, на что похожа твоя речь? — Она поворачивается, глядя на меня своими ярко-голубыми глазами. — О, Лиллиана, тебе так повезло! Тебя принуждают к нежелательному браку и к другому нежелательному члену, вместо того чтобы трахнуть, а затем убить! Мой герой блядь, — саркастически добавляет она. — Пошел ты, Николай.

И снова я действую раньше, чем успеваю подумать, ее слова поражают меня так, что я никогда раньше не испытывал такой острой, сердитой боли. Я дергаю ее обратно на кровать, на спину, наваливаясь своим мускулистым телом на нее, прежде чем она успевает увернуться.

— Ты этого хочешь, зайчонок? — Мурлычу я, проводя пальцами по ее слегка припухшим губам. — Трахнуть меня? Потому что это можно устроить.

Мой член дергается, мгновенно твердея, когда я наклоняюсь над ней, кончик задевает ее живот. Я чувствую, как она вздрагивает, и я ухмыляюсь ей сверху вниз.

— Ты хотела мой член. — Я протягиваю руку между нами, касаясь ее чувствительных складочек. — Я почувствовал это. Ты была влажной для меня. Промокла полностью.

Я не должен трахать ее снова. Я должен дать ее телу отдохнуть. Но она смотрит на меня своими вызывающими глазами, поджав губы, как будто хочет плюнуть мне в лицо, и желание заставить ее умолять о том, что, по ее словам, она ненавидит, непреодолимо. Я толкаю свой член вниз, толстая головка прижимается к ее входу.

— Я мог бы наполнить тебя своей спермой снова и снова, прямо сейчас. — Я толкаюсь в ее сторону и вижу, как широко распахиваются ее глаза, слышу быстрое шипение ее прерывистого дыхания, и я знаю, что ей больно.

Мне требуется вся моя сила, чтобы отстраниться. Каждая частичка меня кричит о том, чтобы снова погрузиться в нее. Я такой твердый и изнывающий, как будто я вообще никогда ее не трахал. Но каким-то образом я заставляю себя отстраниться.

Я перекатываюсь на спину, член непристойно торчит в воздухе, когда я заставляю себя не смотреть на нее. Если я увижу ее красивое, нежное тело, раскинувшееся передо мной прямо сейчас, как десертный столик в буфете, я не смогу удержаться от того, чтобы не поглотить ее.

— Что ты…

— Иди прими душ. — Я выдавливаю из себя слова и краем глаза вижу, что она колеблется. — Сейчас! — Огрызаюсь я. — Прежде чем я потеряю контроль и трахну тебя снова.

Она мгновенно встает с кровати. Я не позволяю себе смотреть, пока не слышу звук закрывающейся за ней двери ванной, а затем бросаю взгляд на кровать, где она лежала. На простынях есть необходимое пятно крови. Спасибо, черт возьми, за это. Я достаточно умен, чтобы знать, что не у каждой девственницы течет кровь в первую ночь и что в этой архаичной практике столько дерьма, но особенно в этих обстоятельствах, когда ее отец купил место за нашим столом ее девственностью, мой отец настоял бы на этом. Я бы не позволил ей столкнуться с последствиями, если бы у нее не было кровотечения, я бы нашел способ притвориться, но сейчас все намного проще. Я бы в любом случае не сомневался, что она девственница. Для меня это было ясно как день. Но не больше.

Черт. Мой член все еще тверд, как скала, и я сжимаю его в кулаке, стараясь не думать об иронии того факта, что моя хорошенькая жена находится в одной комнате от меня, голая и мокрая, в душе, а я все еще дрочу. Но я увидел боль на ее лице, когда мой член снова коснулся ее. Она слишком измучена для продолжения сегодня вечером.

Моя длина все еще влажная от нее и от моей спермы. Мой кулак легко скользит по ней, и я закрываю глаза, представляя, как она распутничает и стонет для меня, умоляя о большем. Я могу доставить ее туда. Сегодня вечером она дважды приходила за мной и мне еще так много нужно ей показать. Мне так много нужно ей показать, это научит ее тому, сколько удовольствия можно получить.

Я мог бы сломать ее. Я мог бы заставить ее умолять меня, причинять ей боль, пока она не даст мне то, что я хочу. Но я не хочу этого таким образом. Я не хочу, чтобы она была сломлена, я хочу ее добровольного подчинения. Я хочу, чтобы она отдалась мне несмотря на то, что она думает, что не хочет.