Отравленные слова

– Его выковал мой прадед, он был кузнец, – с гордостью говорит Нурия и аккуратно, чтобы не скрипела, толкает калитку. Теперь она двигается очень осторожно. На земле, прилегающей к дому, в свете убывающей луны вырисовывается контур «Пассата». «До этого момента все это были лишь подозрения, но теперь они превратились в уверенность», – думает Эва. Она потрясена не меньше Нурии.

Он там, в доме, и Барбара вместе с ним. От этой мысли у Эвы подгибаются колени. Нурия с трудом подходит к машине и бессильно прислоняется к ней. Эва берет ее за руку, совершенно ледяную. Обе они в смятении. И там, прислонившись к машине, глядя в звездное небо, Нурия шепчет:

– Я так долго отказывалась слушать свою интуицию. А раньше я ее слушала. Я знала, что счастье – это следовать за своими мечтами. Я мечтала стать врачом, путешествовать и еще чтобы моя дочь была свободна, независима, чтобы гордилась тем, что она женщина. – Нурия вздыхает. – Я прожила достаточно, чтобы понять: моя интуиция меня не обманывает. – Она внезапно выпрямляется, проводит рукой по глазам, закусывает губу. – Хоть он и уничтожил ее, – добавляет она, а потом открывает сумку, вытаскивает ключи и поворачивается к Эве.

– Уезжай, – приказывает она.

Эва колеблется, но в конце концов повинуется: Нурия не потерпит возражений и ни перед чем не остановится. Эве остается только призвать помощь.

Нурия Солис не двигается, ждет, и наконец Эва разворачивается и направляется к своей машине. Оттуда Эве видно, как Нурия медленно подходит к дому, аккуратно и бестрепетно вставляет ключ в замочную скважину. В конце концов, это ведь ее дом. Она унаследовала его от родителей, здесь она в детстве проводила каждое лето, она знает этот дом как свои пять пальцев, но не хотела больше сюда приезжать: все в этом доме напоминает ей о Барбаре.

Эва достает телефон и набирает номер Сальвадора Лосано.

25. Сальвадор Лосано

Сальвадор Лосано плюнул на навигатор и перестал ему повиноваться, как только понял, что тот пытается вернуть его обратно на шоссе. Может, спутник просто не может найти дом. Вот же чертова машина, думает он.

– Заткнись уже! – шикает он на механический голос; голос уже в который раз призывает его при первой же возможности развернуться и вернуться на шоссе. – Не надо мне на шоссе, идиотина!

И наконец он делает то, что следовало сделать уже давным-давно: выключает навигатор и останавливается. Он чувствует себя ужасно глупо: это надо же, ругаться с роботом! А больше всего его бесит, что он сам во всем этом виноват: в прошлый раз произошло ровно то же самое, они сто лет катались кругами, пока он наконец не решился позвонить Пепе Молине: Пепе объяснил им, как добраться. Может, поэтому он и успел хорошенько подготовиться к их приезду и встречал их с улыбочкой, вот ведь подонок. Лосано точно знает: дом где-то совсем рядом. Что ж, на этот раз он застанет Пепе врасплох. Лосано чувствует: он почти на месте, но как же тут найти дорогу – в темноте и без карты?

И тут, будто в ответ на его отчаянный вопрос, раздается телефонный звонок, и Лосано ушам своим не верит.

– Что ты говоришь, Эва? Нурия одна вошла в дом? Она уже внутри? Но это же безумие. – Лосано хватается за руль, чтобы сосредоточиться. – А ты сейчас где?

Эва стоит на дороге в паре сотен метров от дома, и тут ему приходит блестящая идея.

– Включи фары, – командует он, вылезает из машины и принимается обозревать окрестности. Вот она! – Отлично! – кричит он в телефон. – Разворачивайся и потихоньку езжай назад, я тут совсем рядом, мы скоро встретимся. Не вешай трубку. Если потеряю тебя, скажу, и тогда остановишься. Поняла?

Аккуратно руля среди деревьев, субинспектор Лосано бросает взгляд на часы, чтобы удостовериться, что пока что все его полномочия в силе. На часах 23:24.

– Пошел ты на хер, Суреда! – шепчет он себе под нос.

26. Нурия Солис