Отравленный исток

— Стой, княже? Куда ты? А посох?

Кирилл обошёл его и направился дальше.

— Посох останется у меня. Так от него больше пользы.

— Кому? — не унимался несносный мальчишка. И ко всему прочему совершенно панибратски схватил его за локоть.

Кирилл развернулся, сгрёб его за грудки и, отшвырнув к стене, передавал горло витым древком.

— Ты бы лучше занялся открытием врат для войска! Не для того ли я даровал тебе силу, о которой даже твой отец не мечтал?

Рогл непонимающе вытаращился на него, шаря взглядом по лицу.

Прикосновение посоха явственно причиняло ему боль не столько опасностью удушения, сколько хлынувшей по его жилам тьмой Забвения. Мальчишка кривился, но о пощаде не просил. Не перечил, но и не торопился исполнять приказ. Его пальцы, обхватившие запястье Кирилла, дрожали, а на лбу выступили капли пота. И мало-помалу застилала его взор мгла немирья.

Но он боролся.

— Я не стану… — непослушный голос его дрогнул.

— Хватит! — рявкнул Кирилл. — Хватит тратить моё время. Я и так ждал слишком долго!

— Подождёшь ещё несколько столетий! — выплюнул Рогл.

Он выхватил из ножен на поясе Кирилла длинный кинжал и с силой полоснул себя сбоку по горлу. Кровь брызнула на стену, хлынула по его шее. Мальчишка, шало улыбаясь, выронил клинок и безвольно опустил руки, ожидая, когда жизнь покинет его.

Кирилл выругался, опустил его на пол и накрыл рану ладонью. Тёмные сгустки Забвения потекли изнутри, сквозь кожу, окутывая ровно разрезанные острым лезвием края плоти. Дело шло плохо, кровь вытекала слишком быстро: хитрый вельдчонок знал, где рубануть. Кирилл прикрыл веки, чтобы чувствовать лучше, сосредоточиться на лечении. Дело пошло лучше, и даже на душе как будто бы легче стало. Он не должен позволить мальчишке умереть. Тот слишком много значил для Млады. Коль она вернётся, то не простит ему смерти Рогла.

Странность этой мысли поразила. Корибут не может так думать. Не может заботиться о ком-то, кроме себя. Вместе с истечением Забвения прояснилось в голове, словно морок сошёл. Теперь Кирилл будто бы взирал со стороны на ту часть себя, что подчинилась Хозяину, и с удовлетворением понял, что она пока что мала, и держать её в узде можно до поры. Струились по телу обрывки сияющих нитей, которыми Млада опутала пленившие душу щупальца немирья, но и их было достаточно, чтобы не забывать, ради чего они все сейчас бросаются в пекло.

Ради того, чтобы свет на этих землях не померк, закрытый дланью спятившего когда-то Воина.

Кирилл неловко сел на полу рядом с Роглом, который впал в беспамятство. Но рана его затянулась, дыхание выровнялось и успокоилось — значит, жить будет. Отстранённо он посмотрел на посох, что всё ещё сжимал в другой руке. Избавиться от него, немедля. Пока снова не хлынул в разум мрак.

Кирилл встал и, в несколько широких шагов дойдя до горна, опустил посох в пламя. Стальная ковка быстро раскалилась, безумное жжение бросилось в руку, точно голодный пёс на кость. Огонь взметнулся, разросся, завладев деревом, превращая его в головни на удивление быстро. Вот уже его рваные языки проглотили ладонь. Кирилл стиснул зубы, стараясь не думать о боли — держать посох, не отпускать! Иначе всё без толку.

Запахло палёной плотью, и показалось, что рука обгорела уже до кости. Сталь посоха раскалилась докрасна и начала размягчаться, искажаться, как оставленный на солнце в жаркий день леденец.

Навершие вдруг наполнилось холодным зеленоватым светом. Тот становился всё ярче, пока не затмил само пламя, и камень не потонул в нём полностью. Кирилл зажмурился, когда невыносимое сияние ударило по глазам. Что-то хлопнуло, и горячие осколки впились в лицо. Тут же потекли тонкие струйки крови по щекам и лбу. Огонь щедро полыхнул во все стороны, хищно застонав и защёлкав.

Кирилл отпрянул, разжимая пальцы. Совершенно ослепнув, он сделал несколько шагов назад, налетел на верстак — загремели оставленные на нём инструменты. Вцепившись в хоть какую-то опору, Кирилл вытер тыльной стороной ладони залитые кровью глаза и осмотрелся.

Пламя бушевало уже за пределами горна. Угли из него рассыпались по полу, но полыхали, словно огромные поленья. Стоило только подумать об этом, как новая вспышка заполнила все вокруг, мазнуло жаром по лицу. Надо бы убираться отсюда — тушить, в одиночку не потушишь. Прикрываясь порядком обгоревшей ладонью, Кирилл снова попятился, добрался до распластанного на полу Рогла и, перекинув его через плечо, вывалился в оружейную. Там уже невозможно было дышать от дыма, что наполнил её всю от пола до потолка. Едва не наощупь Кирилл выбрался наружу, осилил ещё шагов десять и грохнулся на колени, закашлявшись. И непонятно, что сейчас больше раздирало грудь: копоть или свежий воздух.

Вокруг уже суетились люди, завидев пожар. Подбежал Бажан и помог опустить Рогла наземь. И тут Кирилл вспомнил, что не всё вынес из пламени.