Отравленный исток

На этот раз Млада всё же вырвалась. Качнулась назад в попытке отстраниться. На лице мужчины отразилось непонимание. Он снова попытался завладеть её ладонью, но она схватилась за скрамасакс на поясе и хрипло произнесла:

— Я не знаю тебя.

Эпилог

Млада затянула тесёмку заплечного мешка и хлопнула по нему ладонью. Дружинники, сгрудившись в избе, все, как один, смотрели на неё, и стоило поднять взгляд, заулыбались. Ни единого лица она не помнила. А вот все здесь знали её хорошо и провожать пришли. Это было странно.

За две седмицы, что прошло после возвращения из Забвения, она много о себе узнала. От сестры, от молодого вельда Рогла, который, говорят, раньше был пленником, а нынче стал — не кто попало! — княжеский волхв. Он тоже стоял теперь среди кметей, и взгляд его чёрных глаз казался слишком взрослым для парня шестнадцати лет. Словно не юноша смотрит, а старик. Который видел в жизни столько, что другим и не снилось. Он-то рассказал Младе о том, как они встретились, и как ездили через Ариван к миртам. Как билась она в Забвении с его Хозяином, и как его спасла, за что он на век ей будет благодарен и обязан. Она слушала и сама поверить не могла. Какой длинный путь позади, и ничегошеньки из него в памяти не осталось. Но, может, ещё вернутся воспоминания? Кто бы мог сказать наверняка.

Млада встала и направилась к двери, остановилась напротив вельда.

— Ну что ж, Рогл, бывай! И Цветану свою смотри не упусти.

Тот усмехнулся необычайно тепло и вдруг крепко её обнял. А в следующий миг под хохот кметей отскочил, якобы опасаясь удара.

Млада только улыбнулась и потрепала его по волосам. От этого простого жеста что-то потянуло внутри, она глянула на ладонь, словно на ней могли быть написаны ответы, и, мотнув головой, пошла дальше.

Во дворе вовсю кипела-шумела работа. Он был едва не сплошняком завален свежими сосновыми брёвнами, из которых получится к следующему лету справный и большой княжеский терем. На удивление, Млада смутно помнила, что раньше здесь стоял каменный замок о двух башнях, а то несчастье, что его разрушило, и представить было страшно.

А теперь князь решил обратиться к истокам и возвести жильё из доброго дерева. В таком и жене молодой лучше будет, и детишкам.

Раздетые по случаю зноя по пояс строители громко переговаривались и бранились. В землю укладывали основание из лиственницы — на века. С любопытством косясь на будущий терем, Млада обошла котлован и, миновав ворота, направилась по улице.

Ей нравился Кирият, живой, постоянно растущий город. Он быстро сбрасывал с себя груз невзгод и залечивал раны. Теперь уж, пройдя по улице, не сразу и заметишь, что недавно здесь бушевали пожары, уничтожившие почти весь срединный круг. А уж чем дальше от него, тем радостнее становилось. Отгоревались люди — теперь и дальше жить можно.

Распахнутые ворота впустили Младу на пристань. Она быстро прошла по деревянным причалам, слушая плеск воды под ними. Прикрыв глаза ладонью от слепящего солнца, отыскала взглядом полосатые паруса и прибавила шагу. Горожане и чужеземцы, приплывшие в Кирият, сновали кругом — только и знай, уворачивайся от плеч, ноги береги, чтоб не отдавили, да следи, чтобы не ударили по голове тюком или ящиком.

Ловко миновав толчею, Млада вышла к драккарам. Вереги уже погрузили на борт всё, что нужно было, и теперь ожидали приказа отплывать. На берегу конунг Ингвальд прощался с князем Кириллом и его молодой боярышней, которая вот-вот должна была стать княгиней. Оставаться на свадьбу вождь верегов не стал, хоть правитель его и уговаривал. Не смог, знать, до конца простить скверного случая с дочерью, отданной тому в жёны. Но авось всё со временем уляжется да сгладится между двумя мудрыми мужами. Главное, что страшного разлада так и не случилось.

Здесь же, чуть в стороне, стояла и Ведана. Она тоже собралась отплывать, да только с миртами — обратно в Верхнюю Мелинку. Сказала, мол, не всему ещё научилась, чему могла. Мудрость Велесова неисчерпаема, как и его знания. Глядишь, к следующему лету станет сестра лекарем получше самого Лерха. Вот уж тот негодовать станет!

Князь издалека заметил Младу и улыбнулся, повернувшись к ней. Тронули душу его тепло и признательность, пробежали внутри мягкой волной. Она продолжала чувствовать его по-особому, всё ж одна, сильная, кровь в них течёт. За многое её винить надо, но и благодарить есть за что.

Млада подошла, кивнула Ингвальду. Тот тоже наклонил голову почтительно, как равной. Конунг сам седмицу назад позвал её плыть с верегами на Медвежий утёс, послужить ему до поры, другие края повидать. И она согласилась, хоть и привязана оказалась к Кирияту. Но в северных землях она ещё ни разу не бывала — чего ж не посмотреть одним глазком?

Боярышня Заряна тоже одарила Младу тёплой улыбкой — и отошла, давая возможность с Кириллом попрощаться.

— Когда ж тебя обратно ждать? — князь глянул вдаль, показалось, через всё озеро. — Я не согласен конунгу тебя насовсем отдавать.

Млада коротко обернулась на один из драккаров.

— Как по следующей весне лёд сойдёт, стало быть, вернусь.