Отравленный исток

Млада упёрлась ладонью в мягкую, словно тина, землю и оттолкнулась, рыча от усилий. Она хотела видеть того, кому принадлежал этот голос, который настойчиво требовал от девушки невозможного. Хотела видеть невыносимо. Но без сил она снова упала в пыль безвременья.

Вдругорядь колыхнулась вокруг волна свежести, давая возможность, наконец, вдохнуть как следует. Знак Рода на шее нагрелся и начал биться маленьким серебряным сердцем. Млада неожиданно для себя сумела накрыть его ладонью, вспомнив, что он для неё значит.

Где-то рядом та, у кого второй такой же оберег. И она сейчас пытается вытащить её из немирья. Борясь с собственной неуверенностью и отчаянием.

— Я слышу, — произнесла одними губами Млада. — Я слышу тебя.

Зыбкая нить, связавшая её со спасительницей, стала крепче, и по ней в тело стали возвращаться силы. Невыносимо долго, тонким, словно волос, ручейком.

Млада лежала, наслаждаясь этим. Просто ждала, боясь, что, если двинет хоть пальцем, всё оборвётся или расплескается то, что уже удалось собрать.

Показалось, лишь через много лет ей удалось открыть глаза. Вокруг, точно стоялая вода, разливалась та же мгла Забвения. И тлело остатками жара по краю уголька алое зарево на горизонте. Млада не помнила, зачем она здесь и как тут оказалась, но понимала, что отсюда нужно выбираться. Никакой человек по своей воле не войдет сюда, разве что от большой нужды или безумец какой. Она вновь упёрлась руками в землю, подняла сначала плечи, дрожа от усилий, а затем сумела и встать на четвереньки.

— Выходи. Мы ждём тебя.

Млада не знала, кто её ждёт и где, она не могла вспомнить ни одного имени, кроме своего. Да и то не чувствовала в нём уверенности. Но она повиновалась мягкому приказу и встала на ноги. Они показались чужими, тряпичными. И пришлось потратить ещё немного времени, которое здесь ничего не стоило, чтобы вновь привыкнуть к своему телу.

С удивлением она нащупала на поясе меч, коснулась его рукояти — и по ладони разбежалось покалывание. Бледное свечение качнулось между краем ножен и гардой. Всего на миг — и погасло, когда Млада отдёрнула руку. На другом бедре висел длинный нож с обмотанным широкими полосками кожи черенком. Она провела ладонью по груди, ощущая скованные в единое плотное полотно кольца доспеха. В глубине памяти шевельнулось до неузнаваемости размытое воспоминание. Но быстро погасло.

Млада огляделась: её окружали горы пепла, который улёгся мягкими волнами и напоминал невысокие барханы. И неподалеку лежало чьё-то тело — она не пошла его разглядывать. Всё равно не поймёт, кто это. Может, погибший соратник, а может, и враг.

“Выходить. Нужно выходить отсюда”, — твердила себе Млада, боясь забыть то главное, зачем она вообще поднялась с земли. Забвение ненасытно накинулось уже на новообретённые силы. Замешкаешься — и вновь рухнешь лицом в пыль.

Она пошевелила пальцами правой руки, чувствуя, как зародилось на их кончиках тепло. Подняла руку и медленно провела ею сверху вниз, открывая сияющий проход в Явь. Не оглядываясь, она шагнула в него.

Тело словно разорвало на части ослепительным до боли светом. Он вонзился в кожу бесчисленным множеством клинков. Царапал, раскалял, резал на ленты. Млада сжала губы, давя в груди крик, зажмурилась.

— Вышла, — вздохнула поблизости девушка.

Млада падала, и не могла найти никакой опоры, чтобы за неё ухватиться. Но натолкнулась вдруг, совершенно ослепшая, на чьи-то крепкие руки, вцепилась в них. Тут же её подхватили, прижали к широченной, тревожно вздымающейся груди.

— Хорошая моя. Всё закончилось.

Снова этот голос, который заставил её отринуть безразличие и вновь ощутить желание вернуться. Чей он? Чей же? Проклятье!

Мучительно пытаясь понять, она обхватила руками могучую шею и вжалась в неё лицом. От острого запаха кожи мужчины дурман бросился в голову, и захотелось вдыхать его вечно. Он нёс Младу куда-то, а она невыносимо желала увидеть его, но не могла открыть жестоко слезящиеся глаза.

Наконец лёгкий сумрак накрыл спасительным покрывалом. Младу усадили на твердую застеленную лавку, она с неохотой отпустила мужчину и прижала ладони к глазам. Просидела так немного, пока не унялась резь, и подняла голову, озираясь.

Теперь она оказалась в длинной, не слишком щедро освещённой избе с рядами широких, для крупных людей, лавок. Первой она увидела девушку, что звала её и передала силы, позволившие вернуться. И вмиг поняла, что они с ней похожи, как две капли воды. Снова прозрачным бликом сверкнул обрывок воспоминания, и канул в черноту, как и другие. Девушка стояла, нещадно сминая пальцами подол расшитого маричкой платья.

— Как ты? — спросила, тревожно заглядывая в лицо.

— Погоди, — буркнул стоящий рядом мужчина, и Млада перевела на него взгляд.

Он тут же опустился перед ней на колено, взял за руку. Млада дёрнулась недоверчиво, разглядывая его твёрдые но всё ж приятные черты. А от одного звука его голоса сердце билось так неистово, что мешало дышать.

— Знала бы ты, как я рад, что ты вернулась, — он прижался к её пальцам губами, щекоча кожу бородой.