Отравленный трон

Рази на этой фразе закрыл глаза ладонью.

— А знаешь, что было хуже всего, мышонок?

— Мммм?..

— На тех двух пальцах были мои лучшие перстни. И теперь, когда я вижу медведя, я гонюсь за ним до самой берлоги, чтобы посмотреть, нет ли там моих драгоценностей.

Мальчик снова забылся, провалившись в сон, как это могут только маленькие дети. Кристофер, отвернувшись, продолжал гладить его по щеке, пока не подошел Рази, положив руку на плечо друга.

— Пойдем, — сурово сказал он. — Пора спать.

— Я немного задержусь, — ответил Кристофер отстраненно, не глядя на него.

— Это небезопасно! — предупредила Винтер резче, чем ей хотелось. Словно они с Рази посчитали своим долгом уравновесить мягкость Кристофера грубостью железа и камня.

— С Рази все будет хорошо, — пробормотал Кристофер, все еще не отрывая взгляда от спящего малыша.

— Для тебя, Крис! — Рази сжал его плечо. — Небезопасно для тебя.

— Бога ради! — Кристофер взвился на ноги и рванулся мимо них прочь из кухни.

Первые петухи только начинали кукарекать, когда они втроем направились к секретному проходу, ведущему в зыбкий покой их спален.

Mortuus in vita

Винтер проснулась после глубокого сна из-за того, что кто-то колотил в дверь гостиной, и увидела ворона на подоконнике. Птица громко каркнула и покосилась на девушку со злобным безразличием. В клюве у ворона болтался кусок окровавленного мяса, а на светлом дереве подоконника виднелись кровавые следы.

«Клетки, — подумала Винтер сонно. — Виселицы, кровь и боль».

Ворон раскрыл огромные крылья, заслоняя свет. Он каркнул еще раз и взлетел, затерявшись от взгляда где-то на крыше — слышно было только хриплое карканье, похожее на скрип ржавой пилы по сучковатой древесине.

Винтер приподнялась на локтях. Тени были короткими, а жаркое солнце стояло высоко в небе. Боже, должно быть, уже за полдень, а значит, она спала мертвым сном часов восемь! Стук в дверь стал громче. Она выбралась из-под простыней и сетки, проклиная Рази за горькое зелье, которое он заставил ее выпить перед сном. Винтер все еще чувствовала, как оно сковывает ее руки и ноги, засасывая в сон, как черная река.

— Я… — Она сглотнула и поняла, что ужасно хочет пить. — Сейчас иду! — крикнула хриплым голосом, отодвигая засов на двери своей спальни.

Она услышала, как открывается дверь спальни Лоркана, и изумилась, увидев его, ковыляющего, растрепанного, заспанного, босиком, в кальсонах и распахнутой рубашке. Он тоже проспал! Он, известная ранняя пташка!

— Что… — попытался спросить он с видом озадаченного медведя.

Винтер открыла дверь, и разозленный придворный всплеснул руками при виде девушки в сорочке и ночном чепце.

— Уже шестая четверть теней! — воскликнул он в крайнем смятении. За ним стоял маленький паж, терпеливо держа огромный поднос. Он посматривал на Винтер из-за ноги высокого спутника.

Лоркан яростно выругался и обратился к придворному с тревогой в голосе:

— Он ждал все это время?

Посланник осмотрел ее отца сверху донизу, кривя губы в едва скрываемом презрении, на грани дозволенной дерзости:

— У короля много более важных занятий, нежели ждать вас, лорд-протектор Мурхок. Его Величество предлагает вам поторопиться, чтобы он мог встретиться с вами, как только освободится.

Они удостоились еще одного ледяного взгляда, после чего придворный резко развернулся на каблуках и удалился.

Лоркан вскинул руки, запустил пальцы в спутанные волосы и сжал голову, озираясь с суетливым отчаянием:

— Проклятие! Черт побери, где мои проклятые сапоги?

Маленький паж кашлянул и протянул поднос Винтер:

— В знак приветствия от лорда Рази небольшой завтрак. Только все уже остыло.

Винтер взяла ношу у пажа.

— Благодарю, — сказала она. Прачки оставили их одежду тщательно сложенной у двери, с аккуратно приколотым счетом за услуги. — Ты не поможешь мне занести это вовнутрь, юноша?

Паж сделал, как было приказано. Он выглядел достаточно молодо и невинно, но, когда Винтер спросила, как себя чувствует лорд Рази, мальчик посмотрел на нее важно и подозрительно, как опытный придворный, и ничего не ответил. Девушка грустно усмехнулась и кивнула, отпуская пажа. Он удалился, забрав нетронутый ужин, вместо которого Винтер поставила новый поднос. Она сняла крышку, осознав, что сильно проголодалась.

Грозный Лоркан показался на пороге комнаты, с сапогом в руке.

— Ты что делаешь? — воскликнул он. — Одевайся!

— Сядь и поешь, папа. Рази сказал…

— Винтер! Живо надевай рабочий костюм! Джонатон ждет, и ждет уже несколько часов.

Его лицо было багровым. Винтер захотелось схватить отца и заставить успокоиться, пока его не хватил удар. Вместо этого она продолжила намазывать маслом лепешку, словно все время в этом мире было в их распоряжении. Лепешка была аппетитная — сдобная и мягкая, с кишмишем. Лоркан внезапно понял, что не может отвести глаз от еды.