Отравленный трон

Девушка надела рабочий костюм из грубой ткани, собрала в хвост волосы. Когда она вышла из комнаты, держа на плече сверток с инструментами, Лоркан стоял в гостиной. Его инструменты уже были за спиной, на тугой рыжей косе играли солнечные блики. Они не разговаривали. Винтер было невдомек, куда они направятся, что будут делать, но она предпочла не спрашивать. Иногда слова могут только навредить.

Он обернулся, окинул ее внимательным взглядом, одобрительно кивнул и сказал:

— Готова?

— Готова.

Лоркан улыбнулся ей, но улыбка получилась печальной.

— Все в порядке, дорогая, — сказал он.

Затем выпрямился, расправил плечи и поднял голову. Лицо холодное, глаза прикрыты — отец Винтер исчез в мгновение ока, став лордом-протектором Лорканом Мурхоком. Он не смотрел больше на Винтер, просто вышел из комнаты, сопровождаемый ею, — мастер и подмастерье, направляющиеся выполнять поручение короля.

Летом в полдень во дворце должно быть очень тихо, но сейчас в залах наблюдался постоянный деятельный ручеек. С мрачными лицами, опустив глаза в пол, по коридорам двигались люди, как цепочка рабочих муравьев. Они несли большие и маленькие картины, завешенные тканью, статуи и охапки манускриптов. Все шли в одном направлении — куда-то в сад.

Винтер торопливо и послушно следовала за отцом, делая вид, что ничего не замечает. Но тем не менее отметила напряженные лица людей. Видела пажей и горничных, смущенно переговаривавшихся о чем-то, пока они проходили мимо залов. Замечала и напряжение, все больше сковывавшее спину отца. А потом два носильщика оступились на коротком лестничном пролете, огромное полотно вырвалось у них из рук. Пока они пытались вновь взвалить его на плечи, завеса упала — и картина стала видна.

Винтер застыла на месте.

Это была ее любимая картина, гордо висевшая в королевских покоях над главным камином: Альберон, Рази и она в саду, счастливо улыбающиеся.

Воспоминания детства нахлынули на девушку.

Она, бывало, часто лежала под круглым столом в кабинете, слушая, как разговаривают Оливер, Джонатон и ее отец. Винтер помнила, как болтала ногами и смотрела на эту картину через свисающие кисточки на скатерти. Ее всегда удивляло, как же они похожи на этой картине — необычайно точное изображение их подлинной природы.

Рази был нарисован растянувшимся под деревом с книжкой в руке, глядящим вниз, где на траве сидели Альби и Винтер. Альберон обнимал Шаббита, своего любимого спаниеля, а Винтер с любопытством смотрела куда-то за пределы картины. Они выглядели очень счастливыми, как настоящая семья. Два брата и сестренка. Альби и ей было около шести в то время, значит, Рази исполнилось десять лет.

Носильщики выровняли картину и потащили вниз по лестнице.

Винтер очнулась от воспоминаний, когда отец положил руку ей на плечо. Она посмотрела вверх, в его непроницаемое лицо. Он смотрел, как картину уносят и счастливые лица трех ребятишек исчезают в сумраке лестниц.

Внезапно развернувшись, Лоркан продолжил путь — вниз по боковым ступенькам, наружу, через небольшой розарий, до другого крыла главного здания. В воздухе пахло костром, тяжелый дым тянулся откуда-то из-за дворца. Когда они обходили пруд, Винтер увидела, как вереница людей с картинами и разными свертками скрывается за дворцовым комплексом, направляясь к источнику дыма — к большому костру. Освободившись от ноши, они возвращались обратно, пропахшие дымом, напряженные и мрачные.

Лоркан поднялся по гранитным ступеням и пошел по коридору, отделанному черной и белой плиткой. Неожиданно Винтер поняла, куда они идут, и у нее защемило сердце. Библиотека. «О нет, папа! — подумала она. — Только не библиотека!» Сверток с инструментом на плече вдруг налился зловещей тяжестью.

Лоркан открыл дверь, и все было, как Винтер помнила: вечный запах дерева, полировки и нагретой пыли.

Джонатон считал библиотеку делом всей своей жизни. В те времена, когда книги то и дело сжигали — осуждали, объявляли вне закона или запрещали, — Джонатон жадно коллекционировал отдельные тома или собрания, всевозможные, на всех языках, любых конфессий, представляющие все философские школы, известные людям. Он был в ответе за спасение бесчисленных научных и медицинских работ от Крестовых походов, погромов и репрессий, бушевавших в окрестных королевствах. А потом король дал свободный доступ в библиотеку любому, кто мог заплатить писцу и заказать для себя копию книги.

Стоя в огромной комнате в окружении великолепной коллекции короля, нельзя было не восхититься необъятностью проекта и дальновидностью его создателя. Это было чудом Европы, пожалуй, даже всего мира — потрясающий свет во тьме невежества, в которую постепенно впадало население других королевств.

Винтер задержалась на пороге и смотрела, как ее отец проходит и останавливается в центре зала. Он аккуратно снял сверток с инструментами и стоял, оглядываясь кругом. Винтер слышала, как он прищелкнул языком и глубоко вздохнул, отчего плечи поднялись и опустились.