Отражаясь в людях: почему мы понимаем друг друга

Самоузнавание и имитация идут рука об руку, потому что зеркальные нейроны зарождаются у нас, когда «другой» имитирует наше младенческое «я». Зеркальные нейроны - клеточный результат этой ранней моторной скоординированности между «я» и «другим», и они становятся теми нейронными элементами, что кодируют «действующих лиц» этой координации (которыми, разумеется, являются «я» и «другой»). Какое- то количество зеркальных нейронов должно, безусловно, быть у нас от рождения (на это указывают данные Мельцоффа об имитации у новорожденных). Однако мои рассуждения основаны на предположении, что система зеркальных нейронов во многом формируется имитационными взаимодействиями между «я» и другими, особенно на ранних этапах жизни (хотя я полагаю, что имитация человека другими может формировать его зеркальные нейроны и в более позднем возрасте, как мы увидим в следующей главе). Моя теория легко объясняет тот факт, что дети, способные к самоузнаванию, в то же время более склонны к имитации. Ведь обе эти функции осуществляются посредством одних и тех же нейронов - зеркальных, - и, когда они могут выполнять одну (самоузнавание), они могут выполнять и другую (имитацию). Но что ученые понимают под термином «самоузнавание»?

ЗЕРКАЛЬНЫЙ ТЕСТ

Понятие «я» весьма сложное. В сотворении «я» участвуют различные факторы, и обычно экспериментаторам необходимо искусственно упростить явление до уровня, на котором можно работать. В вопросе о самоузнавании мы, однако, располагаем сравнительно простой экспериментальной парадигмой, которая позволяет нам искать и выявлять один определенный (и очень важный!) аспект восприятия самого себя даже у очень маленьких детей и у животных. Я имею в виду так называемый зеркальный тест. (Снова зеркала! Если у вас возникает чувство, что с ними в этой книге перебор, я могу, по совести, вас понять - но поделать тут ничего не в силах. По крайней мере, в настоящий момент. Это важный и чрезвычайно увлекательный тест.) Его придумал в конце 1960-х Гордон Гэллап, профессор психологии в университете штата Нью-Йорк в Олбани. Как и при открытии зеркальных нейронов, не обошлось без счастливой случайности. Будучи аспирантом, Гэллап изучал курс, который требовал выполнения исследовательского проекта. Вот что рассказывает он сам: «Однажды утром я размышлял, что я буду делать, и одновременно брился перед зеркалом. При виде своего лица я вдруг задумался: способны ли представители других видов распознавать свои отражения? И как это проверить?»⁸⁸

Как Гэллап вскоре выяснил, ученые использовали зеркала с этой целью с середины XIX века. В числе первых был Чарльз Дарвин, подвергший такой проверке своих собственных детей (они в итоге прошли ее успешно) и верно предположивший, что эта способность является признаком высокого развития интеллекта. Проверяя эту гипотезу, Дарвин поместил зеркало перед двумя орангутанами в лондонском Зоологическом саду. Он заключил, что оба животных вели себя так, словно видели двух других животных, а не свои отражения. Затем на протяжении примерно ста лет разные ученые использовали зеркала для подобных исследований как животных, так и детей, но их оценки поведения испытуемых перед зеркалом носили, как и у Дарвина, описательный характер и страдали всеми теми недостатками, что неотъемлемо присущи такому методу Главные из этих недостатков, если коротко, - отсутствие объективных стандартов для оценки и неосознанная предубежденность исследователя. Гордон Гэллап взял эту старую, но недореализованную исследовательскую идею и формализовал ее с великолепной простотой.