Отражаясь в тебе

— Не тебе решать, что я чувствую к Варе! Я, и только я знаю, кем для меня является эта девочка! У тебя самого совесть есть? Ты сначала с Ланой разберись…

— Причем тут Лана? Это я люблю Варю! А вот ты не умеешь любить. Ты монстр! Уже забыл, что творил с девчонками, с которыми спал? Я не позволю тебе сломать её… — закричал Митя, вперивая в соперника яростный взгляд.

От накрывших его эмоций по плотно сжатым губам и желвакам мышц Димы прошла лёгкая судорога, а широко распахнутые карие глаза метали молнии.

— Да с чего ты взял, что я с ней буду вести себя так же, как с другими? — искренне удивился Морозов.

— А как? Как? Ты же только так и умеешь… Только через совершаемое насилие над девушкой ты можешь получать удовольствие от близости. (ПИ)! Урод! Моральный урод! — припечатал Милославский.

От слов бывшего друга Михаил отшатнулся, словно от пощечины. Какие-то фразы, готовые вырваться наружу буквально ещё несколько секунд назад, жутким, несъедобным комком застряли где-то в горле. Пытаясь прийти в себя, с минуту он смотрел на стоящего напротив него парня, а потом выдавил.

— Даже чудовище способно полюбить по-настоящему… Я имею право на свой шанс — хочу быть как все: любить и быть любимым!

Дима снова засмеялся.

— Ты сам-то в это веришь хоть на половину? — со злым ехидством парировал он. — Уверен, что достоин этого шанса?

Но Морозов, уже пришедший в себя, гордо вскинув голову, усмехнулся.

— Я — то со своим внутренним монстром сумею договориться, а вот ты… Ну, друг… легко любить сразу обеих? Или же чистенькую девочку захотелось попробовать?

После этих слов Димка, ни секунды не задумываясь, размахнулся и ударил в челюсть стоявшего напротив молодого человека. Михаил в долгу не остался. Не проронив ни слова, задыхаясь от ненависти друг к другу, парни сцепились в клубок, словно голодные бродячие собаки за найденную на улице кость. Нанося удары куда придется, они желали только одного: сделать больнее сопернику. В какой-то момент, не устояв на ногах, они повалились на асфальт, сдирая в кровь оголенные участки тела и даже не замечая этого. Ещё мгновенье, и Михаил, извернувшись, злобно рыча, оседлал Димку сверху и коротким резким ударом в голову отправил того в небытие.

Минута… три… Морозов, тяжело дыша, слез с бывшего друга и сел на бордюр. Голова кружилась, а во рту явно чувствовался солоновато-металлический привкус крови. Сплюнув себе под ноги тягучий сгусток, поморщился от отвращения. Пытаясь избавиться от заволакивающей сознание пелены, дернул головой и тут же почувствовал стремительное приближение рвотного позыва. Рухнув на колени, быстро отполз к ближайшему кусту, где с булькающими звуками опорожнил желудок. Чуть отдышавшись, опираясь дрожащими руками о ближайшее дерево, попытался встать. Но увы! Ноги не держали, то и дело отказывая хозяину в его желании двигаться.

Однако упорства Мише было не занимать. В конце концов, не торопясь, он смог совладать со своим телом и, пошатываясь от слабости, всё же встал. Стараясь не делать резких движений, осторожно оглянулся на того, кого ещё недавно оставил лежать на дороге.

Дима Милославский сидел, обхватив голову руками, силясь понять, где он и что же произошло. Парню явно было плохо.

Глядя на поверженного соперника, Михаил ни на йоту не сожалел о содеянном, хотя выплеснутая на бывшего друга злоба уже заметно поутихла. Осталось только пустое равнодушие к произошедшему. Пошатываясь, он наконец оторвался от дерева и, сделав три неуверенных шага, снова сел на бордюр, едва не завалившись.

Дима же в попытке стереть кровь, всё ещё капающую из разбитого носа и сочащуюся из губы, только ещё больше размазал её по лицу. В конце концов, поняв, что кровотечение так не остановить, зажал нос и чуть запрокинул голову вверх. Спустя какое-то время парень попытался встать, но в изнеможении упал. Повторяя попытку подняться, он раз за разом терпел неудачу. Наконец до него дошло, что сейчас все усилия просто бесполезны, и тогда Димка сделал единственное, на что хватило сил: пополз к бордюру, на котором уже сидел бывший друг и почти брат. Кое-как, переведя дух и пересиливая головокружение, устроился недалеко от него.

В полном молчании они просидели около десяти минут, пока до Михаила наконец не дошло что нужно как-то двигаться домой. Осознавая, что на своём великолепии — железном коне он сейчас не ездок, достал сотовый. Попытался сконцентрироваться на трубке. Листая записную книжку, уже выискивал нужный номер, а найдя, нажал кнопку вызова.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Добрый вечер! Морозов Михаил. Мне нужен эвакуатор для Харлея. Улица Садовая, 33. Внутри, — произнес он четко и размеренно, несколько растягивая слова, словно робот.

Затем его всё ещё затуманенный взгляд скользнул по поникшему бывшему другу, и он поинтересовался.

— Тебе эвакуатор вызвать?

Милославский, так и не поднимая на него глаз, еле слышно прошептал.

— Д-да-а.