Отражаясь в тебе

— И ещё один эвакуатор. По этому же адресу. За пределы поселка. Спорткар. Форд Мустанг. Спасибо, ждем, — откорректировал он вызов помощи.

А едва отключившись, не сдержавшись, голосом с явно болезненной хрипотцой поинтересовался.

— Значит, война?

— Значит, война! — подтвердил Дмитрий. — Я тебе Варю не отдам.

— Ну что ж, посмотрим!

Через двадцать минут Михаил Морозов переступил порог собственного дома. Он сильно пошатывался, но довольно быстро прошмыгнул к себе. Сбросив грязную от пыли, крови и рвотных масс одежду в стирку, полез в душ. Торопясь смыть с себя всю эту мерзость, надеялся на то, что вода и в этот раз проявит свою волшебную силу, унеся не только физическую боль, но и моральную.

Однако, вопреки надежде молодого человека, внутреннее облегчение так и не пришло. Перед глазами с бешеной скоростью проносились картинки прошедшего дня. Вместо успокоения в нем с каждым десятком секунд нарастало злое отчаяние и ноющая пустота. Михаил отдавал себе отчет, что теперь уже бывший лучший друг ни за что не остановится. Он, как и сегодня, будет идти напролом, пытаясь отнять у него девушку, которой, к его ужасу, почему-то оказались больны оба.

«А ведь ещё недавно казалось, что мы не просто дружим — мы почти братья».

Чем больше молодой человек об этом думал, тем тоскливее и тревожнее становились мысли. В конце концов рвущаяся по венам возбужденная кровь так и не дала возможности расслабиться, и его снова понесло на волнах ненависти и злобы.

«Сука! — билось у него в голове. — Сука! Сука! Сука! Я убью его! Она только моя!» — бесился парень, разбивая в кровь костяшки пальцев о белоснежную мраморную стену.

Выместив рвущуюся из него злобу на свободу на ни в чем не повинной стене, не обращая внимания на льющуюся сверху на него воду, Михаил уселся на пол прямо там, в душевой. Запрокинув голову под лёгкие водяные струи, позволил им живыми волшебными змейками стекать с его лица. Что это было: просто вода или слёзы, смешанные с этой живительной влагой, умеющей скрыть любые следы, неизвестно. Парень и сам боялся себе признаться, что это может быть не просто вода.

Невидимые слёзы бессилия, клокотавшие у него в душе, заставили парня захлебнуться в беззвучном крике отчаяния, переполнившего его. Тело содрогалось от мысленного разговора с тем, кто знал обо всём и мог всё.

«Господи, за что? Господи! Почему? Я люблю её! Как мне быть, Господи? Как с этим жить дальше? Что мне делать?».

Спустя двадцать минут, вычеркнув из памяти недавно проявленную перед самим собой и Господом Богом слабость, обнаженный Михаил уже стоял в гардеробной перед огромным ростовым зеркалом и рассматривал себя.

«Да! Стычка не без следов. И глаза теперь красные», — расстроено подумал он, разглядывая в отражении свою разбитую губу и покрасневшие белки глаз.

Дотронувшись до раны, охнул.

«Больно будет Варю целовать», — подумал он, сморщившись.

А в том, что он будет её целовать, парень не сомневался. Мысли о девушке, воспоминания об уже случившихся поцелуях заставили тело парня отреагировать. Рассматривая в зеркале происходящие с ним изменения, усмехнулся.

«Моей девочке понравится», — удовлетворенно подумал он.

Быстро достав из ящика гардеробной боксеры, надел их тут же перед зеркалом и ещё раз довольно осмотрел себя.

«Любимая, поверь, я тебя точно не разочарую», — и пошёл надевать футболку, спортивные брюки и мягкие домашние туфли.

Глава 36

Через пять минут Михаил тихонько постучал в спальню к матери. Но ответом на его позднее посещение была тишина. Потоптавшись у закрытой двери, немного разочарованный молодой человек уже развернулся, чтобы уйти, когда услышал, как замок еле слышно щелкнул. В приоткрытую щель проглянул полумрак комнаты, в котором неясно виднелась стройная фигура любимой женщины, одетая в красивый пеньюар.

Разглядев, кто именно к ней пришёл, Евгения Аверьевна шагнула в сторону, пропуская вглубь комнаты.

— Доброй ночи, сынок! — тихо прошептала мать. — Как погулял? Всё хорошо?

— Всё хорошо, мамочка! А ты что в темноте сидишь? — спросил он и тут же мысленно хлопнул себя по лбу, вспомнив, что при свете сразу станут видны его покрасневшие глаза и разбитая губа.

— Да так, что-то захотелось! — чересчур бодро ответила женщина.

И Миша всё понял.

— Мама! Он опять бил тебя? — со злой болью в голосе спросил парень, шагнув к женщине и пытаясь разглядеть родное лицо.

Но она нервно отшатнулась от сына.

— Всё в порядке, мой любимый мальчик! Не волнуйся, всё в порядке! Я успела уйти… он ничего мне не сделал. Не волнуйся!

Парень порывисто обнял маму.

— Мамочка, милая! Ну зачем ты всё это терпишь? Зачем? Брось его! Я закончил учиться, и у меня есть cвой приличный бизнес. Я смогу содержать тебя, — шептал он матери, пытаясь уговорить её на совершение этого хоть и отчаянного, но давно напрашивающегося шага к собственному спасению.