Отражение

– Насчет дуры ты права. Но не обольщайся, конфликт произошел не из-за тебя. Кому ты на хрен нужна? Насмешила.

– Они не подрались, – подала голос Мила. У нее был какой-то дикий вид. Она пребывала в шоковом состоянии, которое наступило внезапно. До сего момента держалась молодцом, – Не подрались. Я видела. Он просто взял …. Взял его и бросил в окно. Если бы оно было стеклянным, – Мила прижала руку к дрожащим губам. «Он» это, видимо, я. Мда….

– А ты откуда взялась? – спросил я, ощущая, как подвижность конечностей постепенно возвращается. Все тело пронзила адская боль.

– Меня послали к Ирвингу за документами по проблемному клиенту. И я пошла…

– Ты видела не все, – я вытянул руки, показав подруге жены разбитые костяшки на пальцах, – Судя по всему, я успел поправить ему личико.

– Нужно обработать! – тут же влезла с новой идеей Фрея, – Я… сейчас за аптечкой.

– Господи, дышать легче стало, – выдохнул я, когда и моя непутевая помощница покинула офис. Мила испуганно глянула на меня, – чувствуешь, воздух чище? – ее нужно было расшевелить. Черт. Как заставить эту дуреху не болтать? Я медленно встал… по частям, так сказать. Разогнул одну ногу, потом другую и так далее.

– Ты думаешь, что он выживет? – шепотом спросила Мила.

Сказал бы я, что думаю о Майкле Ирвинге, но не стану.

– Все будет хорошо, Мил. Ричард врач от Бога, он позаботиться об … этом человеке, – выдавив улыбку, я попытался успокоить девушку. Она напугана и не понимает, что происходит. Придется как-то объяснить. Но сначала я сам должен понять, что все-таки произошло, и как далеко зашло, и что мне светит за содеянное.

– Послушай, Майкл Ирвинг редкий … человек, – Начал я. Неудачно, – Я ему не нравился.

Мила усмехнулась. Хороший признак.

– Я, конечно, догадываюсь, что многим не нравлюсь, но вот ему особенно не угодил. И сегодня его нелюбовь достигла апогея. Он перешел черту дозволенного, я его остановил. Майкл первый начал. Разве я похож на несдержанного любителя драк?

– Ты себя видел? – скептически спросила Мила, – Я бы сама не поверила, если бы не видела своими глазами. И причем тут Фрея?

– Вы обо мне?

Вернулась дура с аптечкой.

– Фрея, дорогая. Давай, ты просто пойдешь домой. Считай, что у тебя выходной? Хорошо? – явно фальшивя на каждом слове «вежливо» попросил я. Она не стала спорить. Судорожно кивнула, потом посмотрела на Милу.

– Я, вообще, не причем, – заявила Фрея на прощание, и вышла, хлопнув дверью.

– Вот видишь, девушка не причем, – ухмыльнулся я, открывая аптечку. Раны нужно обработать и как-то объяснить их наличие Анжелике, – Но, на самом деле. У нее тут была короткая обеденная интрижка с Майклом на столе. И он почему-то решил, что я могу огорчиться. А когда понял, что просчитался, решил копнуть с другой стороны.

– Я думала, что ты уволил Фрею. И Лика мне говорила …, – разум у девицы работал весьма быстро. Она пронзительно смотрела на меня, как опытный прокурор, и даже не пыталась помочь, наблюдая, как я неуклюже промываю руки перекисью.

– Пару недель назад она пришла ко мне и попросила восстановить ее в должности. Моя помощница на тот момент не соответствовала требованиям компании, и я согласился. Фрея Филипс обладает сомнительными моральными устоями, но как сотрудник вполне квалифицирована.

– То есть ты отрицаешь, что ваши прежние отношения возобновились? – в лоб спросила Мила. Я опешил. Вот это напор. И главное, даже соврать неудобно.

– Нет, ничего нет. Зачем мне это нужно? Для чего тогда было жениться?

– Это ты мне скажи.

– Ты же сама была подружкой невесты на нашей свадьбе.

– Была, – кивнула Мила, – Но я так и не поняла, что тебе нужно на самом деле.

– Мы вернулись к нашим рогам и копытам? – усмехнулся я. – Ты меня недолюбливаешь.

– Точно. И я тебе не доверяю. А после того, что сегодня увидела, тем более. Больше скажу, я обо всем непременно сообщу Анжелике. Пусть она решает, что ты за человек, – Мила упрямо вздернула подбородок, и я понял, за что Энжи так ценит подругу. Такая преданность достойна уважения.

– А, если она знает, что я за человек? И ее устраивает? Ты не думаешь, что твои выводы и история, рассказанная предвзятым свидетелем, причинят ей боль? – мягко спросил я, закрывая аптечку. Руки саднило, но кровь больше не текла, – Подумай хорошенько. И не только о себе. В тебе говорит острая антипатия в мою сторону. А, если я говорю правду? Представь, что тогда будет? Ты наговоришь Энжи много лишнего, приправленного своими неправильными заключениями, и она поверит, и будет страдать.

– Лика уже страдает. Ей плохо с тобой. Я же вижу…, – Мила отвернулась, задумчиво уставившись в окно. – Ты же псих, я ей всегда говорила, что ты ненормальный. А сегодня убедилась. И не убеждай меня в обратном. Ты же сам не помнишь, что случилось?

– Нет, – признался я, – Расскажешь?