Отражение бабочки

— Взяла… Главное, блин… Без спроса! — горячился капитан. — И главное, тому ни царапинки, а Робинзон влетел, правый бампер, фара, и главное… Уже вторая тачка! — Робинзоном капитан называл джип «Чероки», подаренный ему братом — черное сверкающее чудо-юдо. — Зла не хватает! Как возьмет, так сразу хренотень! Руки… Растут, блин! Аист уронил! Все наперекосяк! И говорил же! Говорил! И главное, за что ни возьмется… Модель, блин! Крутая! Набилось в машину шесть рыл, под кайфом, визгу… — Капитан махнул рукой. — Богема! Показ они отметили! Дефиле! Козел!

Последнее замечание относилось, видимо, к начальнику Ирочки кутюрье Рощенко, толстому энергичному мужчине средних лет, но с мозгами подростка. Впрочем, говорят, творческие люди тем и отличаются.

— Мог же остановить, сказать, что никто никуда не поедет, применить силу, наконец! А один додик вообще нарыгал в салоне!

— Никто не пострадал?

— Да что им сделается! — с горечью сказал капитан. — Теперь бабки придется просить у брата…

Друзья утешали капитана как могли. Митрич подкатил с тележкой, волшебный запах фирмовых его имени поплыл по залу.

— Кушайте, кушайте, — заботливо приговаривал Митрич. — Пивко свеженькое!

Они хорошо сидели. Федор рассказывал байки про своих студиозусов. Савелий порывался пересказать очередной бабский роман, и капитан ожил, даже раз или два засмеялся. Митрич с тележкой был неутомим, пиво лилось рекой, и разговор, как водится, плавно докатился до Магистерского озера, которое было для них светом в конце туннеля. «А давайте на Магистерское!» было паролем, а отзывом: «Давайте! И гори оно все!» — в смысле всякие неприятности и неурядицы, вроде семейных дрязг, проблем на работе и разбитых тачек. Там была воля вольная, треп до третьих петухов и рассветы с закатами. Рыба тоже, говорят, водилась, правда, пряталась, подлая, по норам. Потому с базара было понадежнее. И костер! Пламя горит ровно, чуть потрескивают поленья, не нарушая нисколько первозданной космической тишины. Ни ветерка, ни шелеста… Ночь! И звезды.

— А давайте на Магистерское! — мечтательно сказал Савелий. — Пока тепло… Мы же собирались!

— Ага, пока Философ опять куда-нибудь не свалил, — поддержал капитан. — Я «за».

— Согласен, — сказал Федор. — В пятницу вечером нормально?

И так далее, и тому подобное…

Федор и Савелий подходили к башне, вокруг которой гуляли сквозняки. Федор был в предвкушении удачи, Савелий — смущен и полон сомнений.

— Знаешь, Федя, — начал он нерешительно, — Кирилл очень удивился, когда я сказал, что хочу посмотреть его квартиру. По-моему, он не поверил, что я тоже хочу купить… Цены в башне баснословные.

— Ты мог получить наследство, — заметил Федор рассеянно.

— Мог… — Савелий совершенно не умел врать.

— Савелий, мы все правильно делаем, — строго сказал Федор. — Мне нужно проверить одну версию. Ты же хочешь поймать убийцу?

Странный вопрос — Савелий в принципе не мог бы никого поймать, даже кузнечика.

— Ну-у… — протянул он неуверенно. — Я понимаю, Федя. Я не против.

— Ну и прекрасно. Посидишь час, меньше неудобно, и спокойно уйдешь.

— Час? — испугался Савелий. — Мы не особенно близки, он из научной и учебной литературы…

— Покритикуй школьные учебники, это беспроигрышный вариант. Уроки у Настеньки проверяешь? Вот и выскажись.

— А-а-а…

— Хочешь я тебя наберу? Минут через сорок? Ты им скажешь, что срочно надо домой, жена требует. Хочешь? Закончу и наберу.

— Ну не знаю… А ты там долго будешь?

— Для момента истины мне достаточно пяти минут.

— А если…

Тут они вошли в просторный холл, и Савелию пришлось замолчать. Консьерж за стойкой взглянул вопросительно, они поздоровались, Савелий назвался и сообщил, что они прибыли к друзьям в квартиру сорок три. Консьерж деловито позвонил и доложил, что гости прибыли, после чего сказал: «Пожалуйста, девятый этаж, лифт прямо», и они пошли к лифту — Федор, сгорая от нетерпения, Савелий с чувством облегчения, что их не разоблачили.

— Я выйду на шестом, — сказал Федор уже в кабинке, нажимая кнопки шесть и девять. — А ты поедешь дальше.

— Почему на шестом? — пролепетал Савелий. — А что я им скажу? Куда ты делся?

— Следственный эксперимент произойдет на шестом этаже, Савелий. Скажешь, что я оставил включенным утюг и побежал домой. До встречи! — Федор шагнул из лифта, а Савелий вознесся выше.

Федор огляделся и прислушался. Все было тихо, стены в башне были сработаны на совесть. Он достал из кармана отмычку, подарок старинного знакомого, домушника, ныне завязавшего. Он же проинструктировал Федора, как действовать. Федор ничем не рисковал, так как наследники Звягиной до сих пор судились, и квартира стояла запертой. Правда, его могли застукать возвращающиеся соседи, но Федор надеялся услышать их раньше, чем они его, и ускользнуть по лестнице.

Ему повезло, и его не застукали. В результате усилий дверь подалась, и Федор проскользнул в темную прихожую. Бесшумно запер за собой дверь и достал из кармана фонарик. Едва слышный замочный щелчок вызвал в воображении картинку захлопнувшейся мышеловки, но Федор усилием воли ее отогнал.