«Отражение» (СИ)

— Нацу, — смотря прямо ему в глаза, тихо позвала Люси, все еще надеясь, что он ее услышит. Но ни один мускул на его лице не дрогнул, и, словно, не услышав отчаянного шепота, он мягко провел ледяными пальцами по контуру ее подбородка. От этого невинного прикосновения, девушке захотелось вжаться в стену, зажмурить глаза и никогда их не открывать. Но она подавила в себе это желание, осталась на месте, не отведя взгляда и не попытавшись отступить.

В тот самый миг, как он поднял голову, и она увидела эти нечеловеческие глаза, Люси поняла, что перед ней уже не тот «Саламандр», которого она знала. Более того, Люси успела оценить опасность лежащего на полу вещества.

«Наверное, какой-нибудь наркотик», — подумала девушка, пытаясь не обращать внимания на холодные, подобные дуновению ветра, касания. — «Теперь нужно понять, как он действует, и привести Нацу в чувства».

Решив, что сейчас безопасней обезвредить Драгнила и уже потом решать, что делать дальше, Люси медленно, все также, не отрывая взгляда от непривычного лица напарника, потянулась к прикрепленной к поясу сумочке с ампулами глубокого сна. Продолжающие поглаживать ее подбородок пальцы вдруг неожиданно замерли, а алые глаза резко устремились в сторону ее рук. Мгновение — и оба ее запястья оказались в болезненном захвате, который, подобно тискам, сжимался все сильнее, прижимая руки к твердой стене и не давая ни малейшей возможности пошевелиться. Нацу, непонимающе, словно его тело двигалось вне его сознания, посмотрел на собственные руки, нахмурился, и лишь спустя мгновение улыбнулся. Именной той плотоядной улыбкой, которая промелькнула на его губах после «пробуждения».

И эта улыбка пугала. По-настоящему, до дрожи в коленях и странного только появившегося осознания, что она беспомощна. Она не хотела думать о том, что он хотел с ней сделать. Просто не допускала подобных мыслей. Смерть? Ей еще рано умирать!

С этой мыслью, Люси попыталась вырваться из крепкой хватки, решив прибегнуть к самому безвыигрошному варианту, со всей силы пнув Драгнила коленкой в живот, но тот, к превеликому удивлению Хартфилии, смог не только увернуться, но и с диким рыком ответить ей размашистым ударом по щеке. Она повалилась на пол, чувствуя обжигающую боль.

Ледяная рука, сомкнувшаяся на ее шее, заставила застыть недвижной статуей. Лишь бросила взгляд в его сторону.

Нацу, усевшись ей на ноги, медленно облизнул губы, сжав пальцы сильнее. И уже не было того непонимания в глазах. Хартфилия увидела в них лишь странный, перехватывающий дыхание огонь, который действительно пробудил в ней чувство необъятного страха. Хотелось вырваться, избавится от чужой руки, закрыть глаза и не видеть этого ужасного взгляда.

— А ты красивая, — наклонив голову чуть набок, прошептал тихим, рычащим шепотом Нацу. Или не Нацу? — Действительно красивая.

Наклонившись вперед, он медленно провел своей щекой по ее, и, опалив горячим дыханием мочку уха, интимно прошептал:

— Так бы и съел.

— Отвали, придурок! — сделав еще одну попытку вырваться, прошипела Люси, но все попытки вызывали лишь ухмылку на таком знакомом и в то же время чужом лице.

— Так смешно наблюдать за тобой, девчонка. Неужели ты еще не поняла? — прижавшись к ней сильнее, Нацу снова облизнул губы, самодовольно проведя рукой по обтянутой латексом талии «Заклинательницы». Медленно, осторожно, почти не касаясь, словно пантера, надвигающаяся на свою жертву. Дыхание перехватило, и она могла только наблюдать за этой рукой, которая даже сквозь ткань обжигала нестерпимым холодом. Выгнувшись от резкой боли, Хартфилия до крови прикусила губу, и как только первая капля скатилась по ее подбородку, чей-то горячий шершавый язык стер ее, с наслаждением просмаковав на вкус. Нацу был близко. Она чувствовала его дыхание, чувствовала как схватившая ее грудь рука, ослабила хватку, но не хотела открывать глаза. Не хотела видеть этих горящих глаз. Впервые она чувствовала себя полностью беззащитной. — Ты полностью в моей власти.

Слова прозвучали как приговор. Последний аккорд в ее истории. Точка, которой не суждено было превратиться в многоточие…

Сильные пальцы сжали челюсть до ужасного хруста, заставляя, смотреть прямо в чудовищные глаза с пляшущим адским огнем желания, которое пронизывало тело насквозь, парализуя.

Больше тело не подчинялось ей.

Осмотрев бледное лицо последний раз, Драгнил ухмыльнулся, медленно наклоняясь в сторону ее полуоткрытых губ, на которых застыл немой крик, но которому так и не суждено было сорваться с ее губ.

Люси никогда не думала, что что-то подобное с ней когда-нибудь случится. Она была сильна, достаточно сильна, чтобы защитить себя и не допустить подобного.

Но сейчас, когда жесткие властные губы, настолько холодные, что, казалось, будто в них поселилась сама Смерть, сминали ее губы, когда чужие острые клыки терзали чувствительную кожу, а сильные, не щадящие касания покрывали ее тело, она с иронией поняла, что ни в чем нельзя быть до конца уверенной.