«Отражение» (СИ)

Ткань под ладонями парня плавилась, исчезая, будто ее и не было, оставляя в память лишь неприятный резкий запах, но она не чувствовала жара. Лишь холод. Обжигающий и пробирающий до костей. Заставляющий кусать губы и сдерживать рвущийся наружу крик. Вот только она не доставит ему такого удовольствия. Ведь закричать значит проиграть, а она не привыкла проигрывать. Даже в подобной ситуации.

Крепче сжав руки своей пленницы, Нацу медленно начал спускаться ниже, покрывая укусами-поцелуями хрупкую на вид шею с быстро бьющейся жилкой. Словно загипнотизированный он застыл, посмотрев на это подтверждение того, что его жертва жива и напугана. В этот короткий миг Люси показалось, будто Нацу стал самим собой, — в его глазах читалась неуверенность и непонимание, — но иллюзия разрушилась быстрее, чем успела запустить свои корни. Он впился в ее шею, словно вампир, в то время как последние лоскутки ее одежды поддались жару его магии, полностью обнажая юное тело.

Она хотела уснуть, а, проснувшись, понять, что это всего лишь кошмар. Жалкий и унизительный. Не достойный воина.

Свободная рука чудовища без стеснения трогала ее обнаженную кожу, оглаживала ореол сосков, задевая, словно случайно, и болезненно сжимала грудь. Невесомыми и в то же время невероятно болезненными касаниями, покрывая ее тело и заставляя каждый раз в страхе замирать. Несомненно, простые касания были не для этого случая, и она в этом лишь убедилась, когда он с утробным рыком одним рывком раздвинул ей ноги, не церемонясь и лишь облизнув палец, проник им внутрь и начал медленно массировать.

Инстинктивно сжав колени, она тут же получила болезненный укус и удар под дых. Нацу выпрямился, отпустив ее руки, но, к ее удивлению, они ее не слушались. Словно прибитая невидимыми гвоздями, девушка не могла пошевелиться, и первые обжигающие слезы досады выступили на ее лице. Нацу, смотревший на нее безразличным взглядом свысока, только медленно двигал пальцем, через некоторое время добавив еще один. С каждым новым движением он глубоко вдыхал запах и терся о ее бедро своим членом, скрытым сейчас лишь тонкой тканью «Хамелеона».

Она не поняла, что произошло, но неожиданно восторженная улыбка озарила лицо ее насильника, а ледяные доселе касания стали по-настоящему обжигающими, будто в один миг на нее обрушился поток адского пламени из алого огнемета «Саламандра». Болезненно раздвинув ее ноги шире, он разорвал на себе маскировочный костюм, обнажая сильное подтянутое тело. Люси боялась смотреть ниже. Боялась увидеть то, что ее ждет, и только поэтому она вперила взгляд в потолок, всем своим естеством моля, чтобы все прошло быстро.

Он не был с ней нежен. Он, словно дикий зверь, вырвавшийся на свободу, вошел в нее одним резким движением, силой вырывая с ее уст болезненным полу-крик полу-стон. Было нестерпимо больно, настолько, что мир потускнел, превратившись в одном сплошное пятно, и Люси пришлось сильнее прикусить губу, чтобы не упасть в обморок.

Схватив ее за плечи, Нацу плотоядно улыбнулся, похотливо осматривая ее обнаженное тело, которое беспомощным тельцем куклы было полностью в его распоряжении. Его движения были порывистыми и быстрыми, его касания напоминали сжимающиеся тиски, а взгляд его алых глаз больше походил на прожигающие сердце стрелы.

И он был ненасытен.

От невероятного жара ее кожа покрылась мелкими каплями пота, которые Нацу, не прекращая резких движений, слизывал, утробно рыча при каждой ее попытке избежать этих поцелуев. В такие моменты Люси чувствовала к себе отвращение, граничащее с паникой. Как бы ни хотелось этого признавать, тело предавало ее, позволяя жестким ладоням проводить по чувствительной коже, выгибаясь в сторону страстных прикосновений. Она понимала разумом, что так нельзя. Она чувствовала физически отвращение к этому человеку и боль, что он приносил ей. Но чертова физиология нестерпимо громко кричала об удовольствии, которое покалывающей волной распространялось от низа живота до самых кончиков пальцев, скручиваясь где-то под сердцем в тугой узел в один большой пульсирующий комок.

И от этой войны между телом и разумом, ей казалось, будто она сейчас просто не выдержит и разорвется напополам, растворяясь в собственной боли.

И порочном удовольствии.

Нацу не пытался больше сделать ей больно, кажется, убедившись, что ей просто не хватит сил сопротивляться. Его движения перестали походить на рывки дорвавшегося до сучки кобеля, готового на все ради секса.

Напротив, глубоко дыша, мягко сжимая ее бедра, он медленно погружался в ее тело, соприкасаясь на короткое мгновение своей кожей с ее и позволяя на это долгое мгновение почувствовать тесноту и жар ее тела. Люси не могла знать, что творилось в его одурманенном наркотиком сознании, но она могла поклясться, что в те короткие моменты, когда она осмеливалась посмотреть в его глаза, в алом пылающем огне на миг проскальзывали знакомые яркие искры темно-зеленных глаз.