Отражение (СИ)

— Катсу тоже слабый зверек. — Хром прильнула к его плечу и замерла, почувствовав, как вздрогнул от прикосновения Хибари. Он не любил, когда его трогали, но она с этим мириться не хотела. Они с Мей были похожи, но если Мей принимала его отношение как должное, Хром собиралась хотя бы чуть-чуть, но изменить его — чтобы было проще и ему, и ей, и Катсу — всем им.

— Он не имеет права быть слабым, нося мою фамилию.

— Ты ведь тоже не всегда был сильным, а, Кея? — посмеялась Хром, обнимая его за талию обеими руками. Хибари напрягся, но не отпрянул и не оттолкнул, просто взглянул как-то странно, будто бы изучающее.

— Я был, есть и буду сильным.

— Так научи Катсу быть таким же! Он же так тебя любит…

— Все это чушь. Подобные чувства только мешают.

— Но ведь ты любишь… любил Мей? Правда? — Хром прикусила язык, но поняла, что уже поздно. Она не хотела будоражить боль его потери, заставить ответить ей, что и ее он любит, просто… так вырвалось.

— Нет, — вдруг ответил Хибари, не задумываясь. — Но она не была мне неприятна. Хотя я виню ее в том, что сына она родила мне никчемного. — Его голос был привычно холоден, но проскальзывали в нем невольно нотки… теплоты? Как бы то ни было, появлялось ощущение того, что погибшая жена была ему дорога в любом случае, даже если он ее не любил. Но он, конечно же, никогда в этом не признается.

— Я люблю тебя, — сказала Хром и, подняв руки, обхватила его лицо ладонями. Хибари пристально смотрел на нее, даже не шевельнувшись. — И Катсу люблю тоже. Он часть твоей семьи, хочешь ты этого или нет. Прошу, верни его.

Хибари долго молчал, а потом осторожно убрал ее руки со своего лица и прошел в комнату, запахивая слегка сбившуюся с плеча юкату.

— Если вернется, возражать не буду, но сам за ним не пойду, — бросил он, собираясь укладываться в постель. — Тебе лучше зайти — там туман. — Он напряженно стиснул в кулаке уголок подушки, которую взбивал, и прерывисто выдохнул. — Я ненавижу туман.

Хром успокаивающе положила ладонь на его спину, но в этот раз он неприязненно отмахнулся — пламя тумана было и у нее.

***

Мукуро раздраженно смотрел в потолок и слушал, как шмыгает носом Катсу, спрятавшись в шкафу с футонами. И так уже несколько часов: он вроде бы успокаивается, а потом глаза вновь на мокром месте и губы мелко дрожат. Слава богу, что он спрятался, а то видеть его лицо ТАКИМ было невыносимо. Психическая травма — очередная — точно его бы ждала в противном случае.

Когда всхлипы вконец вывели его из себя, он открыл шкаф и едва ли не за шкирку вытащил оттуда яро сопротивляющегося паренька.

— И чего ты этим добиваешься? — спросил он, швырнув его на диван. Катсу изумленно вылупился на него покрасневшими и опухшими глазами. — Чего ты хочешь на самом деле? Ты хочешь остаться собой или стать бледным подобием отца? Хочешь, чтобы тебя любили или боялись? Подумай хорошенько — это повлияет на твою жизнь, серьезно.

— Я… — Катсу растеряно затеребил пуговицу на воротнике форменного пиджака. — Я хотел бы быть как отец, но чтобы у меня были друзья…

— Это невозможно, — отрезал Мукуро, строго глядя на него. Катсу попытался вернуть самообладание, даже на какой-то момент стал выглядеть довольно собранно, но потом все рухнуло, и он снова принялся тереть глаза.

— О чем вообще речь? Меня отец выгнал из дома из-за какой-то чужой женщины! Вся моя жизнь сегодня разрушилась!

— Жизнь, наполненная одними правилами и страданиями! Катсу, оставайся со мной, — присел перед ним на корточки Мукуро и улыбнулся. — У меня нет абсурдных, никому не нужных законов, вечных придирок и унижений… Я не буду пытаться лепить из тебя другого человека — того, кем ты не являешься; я единственный, кто принимает тебя таким, какой ты есть.

— А… какой я? — болезненно свел брови Катсу, с надеждой глядя на него. — Слабый? Жалкий? Бесполезный?

«Да», — так и просилось на язык, но Мукуро лишь похлопал его по чинно сложенным на коленях ладоням.

— Когда-то Саваду Тсунаеши называли никчемным отбросом, который не годился не то чтобы в самую могущественную мафиозную семью, а даже в школьную волейбольную команду. Ему пришлось много трудиться, много переступать через себя, испытывать боль, унижение и преодолевать огромное количество трудностей, и посмотри на него теперь. Он босс Вонголы, один из самых сильнейших людей, его влияние распространяется далеко за пределы Японии, но он по-прежнему остается самим собой. Ты просто берешь пример не с того человека — твой отец совсем другой.

— Но я его люблю…

— И тебе никто не мешает любить отца. Просто дай ему время, он, в конце концов, решит тебя вернуть. Такой он человек — любит все и всех контролировать, и очень злится, когда это не получается.

Катсу немного помолчал, погрузившись в размышления, а потом облегченно выдохнул и вдруг порывисто потянулся к нему, обнимая за шею.

— Спасибо тебе, Мукуро. Не знаю, что бы я делал без тебя.