Отражение (СИ)

Катсу с отсутствующим видом кивнул, вряд ли осознавая услышанное. Было больно думать — обо всем. Об отце, о Мукуро, и Хром, о себе. Наконец-то с его глаз спала пелена наивности и слепого детского обожания, хотя он хотел бы остаться с ней навсегда. Стоило бы уже признать, что ему никогда не видать одобрения отца, ласковой улыбки, приветливых слов. Это все было не в его ХАРАКТЕРЕ. Долбаном характере! Мама постоянно твердила: «у отца такой характер», Савада-сан повторял слово в слово, и Хром говорила то же самое. У всех есть характер, но почему в других семьях так… тепло? Уютно.

Катсу не раз ночевал в гостях у Савады-сана, и там атмосфера была совсем иной. Юи трещала без умолку, шутила, Савада-сан улыбался, много их хвалил, рассказывал интересные истории про свое и хранителей прошлое. Когда не было веселой Хару, которая готовила им ужин, они заказывали пиццу и сидели вместе у камина. Савада-сан часто отлучался, его телефон постоянно разрывался от звонков, но это нисколько не мешало. Вот такой должна быть семья. И таким должен быть отец.

Да, отец сильный, его боятся и уважают, но Катсу с этого-то что?

Впервые в его жизни появился человек, которому есть до него дело. Который интересуется его жизнью, проявляет заботу… которому он нравится не потому, что он сын самого Хибари Кеи.

— Есть телефон? — спросил Катсу, заставив Кена вздрогнуть. Тот уже успел погрузиться в собственные думы и совсем забыл о своем навязанном госте.

— На кухне. Эй, если будешь с папашкой болтать, пусть сюда не идет, а то получит!

Катсу промолчал про то, что, скорее всего, он просто боится с ним увидеться и ринулся на кухню. Он знал номер Мукуро наизусть и просто жаждал поговорить с ним, увидеть его. Раз отец вернулся, значит и он должен.

Пока он набирал номер, у него вспотели руки и сбилось дыхание. Он не видел Мукуро с того самого момента, как… как они… того самого. Как с ним говорить, как реагировать. Кто они сейчас друг другу вообще?

Очень резко его мысли приобрели совсем иной оттенок.

Мукуро взял трубку после первого же гудка.

— Я же сказал, что сегодня слишком устал, чтобы тебя выгуливать, — услышал веселое Катсу, и от сердца мгновенно отхлынуло. И почему-то сразу захотелось расплакаться. Мукуро бы обязательно нашел нужные слова.

— Это я…

— Катсу? Эй, ты что там делаешь? — его голос сразу изменился — стал удивленно-взволнованным, и даже такая мелочь грела сердце. — Я приехал с кучей еды, думал, что мы завалимся… на диван и будем болтать всю ночь напролет, а тебя и след простыл. Что-то не так?

— Я говорил с отцом…

— О… это все объясняет. Тяжелый разговор?

— Очень.

— Он тебя ударил?

Катсу не ответил, но, очевидно, Мукуро и сам все понял — не нужно быть оракулом, чтобы догадаться.

— Я сейчас буду.

— Постой… Я… не знаю, стоит ли.

Тишина в трубке воцарилась на несколько томительных мгновений.

— Вот как. Могу узнать причину немилости?

— Отец догадался. Ну, о том, что мы сделали…

— Что мы занимались любовью?

— Д-да! — выпалил Катсу, невероятно смутившись. Такая прямолинейность выбивала его из колеи.

— Это плохо. Как любой родитель, он, должно быть, в полнейшем шоке. И, конечно же, безумно зол. — Мукуро снова ненадолго замолк. — Я скоро буду. Твой непутевый отец и так выгнал тебя, зачем же следовать его правилам снова и снова? Одобрения ты все равно не получишь — это не в его характере. — На этой фразе Катсу скрипнул зубами. — Ждите.

Биение сердца медленно приходило в норму. Катсу повесил трубку и опустился на стул, накрывая дрожащей ладонью другую. А в следующий миг из гостиной раздался удивленно-радостный голос Кена, удивленно-радостно выкрикивающий имя Мукуро.

— Да-да, я тоже рад тебя видеть. Решил разбавить твою скуку, так что ставь какую-нибудь новинку Голливуда, а я разогрею пиццу.

Катсу вскочил, растеряно заметался по кухне и, запрыгнув обратно на стул, нервно застучал пальцами по столешнице. Что ему сказать? Что сказать?!

Мукуро появился на пороге, улыбающийся и счастливый, с влажными после душа волосами и в домашней одежде, в руках он держал пакет с чипсами, картошкой и коробку с пиццей.

Катсу вылупился на него, не зная, что делать, и Мукуро едва не рассмеялся, прекрасно понимая чувства подростка. Тепличные дети такие наивные и глупые, что он даже порой не жалеет, что детство у него выдалось… несколько трудное — он хоть вырос вполне дееспособным. Немного сумасшедшим, но у кого нет недостатков?

— Что, не соскучился по мне за два дня-то? — склонив к плечу голову, поинтересовался он, положив продукты на стоявший рядом стул, и раскинул в стороны руки. Катсу расплылся в улыбке и бросился ему на шею. — Вот это я понимаю — встреча. Этого я ждал, когда пришел домой. А тебя не было, — укорил его Мукуро. — И ты забыл мобильный, дурачок, — добавил он и, выудив из кармана телефон, протянул ему. — Больше так не делай.

— Угу. Прости. Я хотел увидеться с отцом, думал, что смогу помириться с ним.

Мукуро рассмеялся. Катсу, насупившись, недоуменно посмотрел на него.