Отражение в глазах

Мысль о муже напомнила об откладываемом разговоре, и, несмотря на тепло в салоне, Таня непроизвольно поежилась. Перед очередным светофором машина перестроилась в крайнюю правую полосу, и Таня на всякий случай отпустила руку Егора.

Потянувшиеся после поворота дома перестали сливаться в одну серую полосу, в их чертах начало проступать что-то знакомое. А огромные стальные ворота, в которые прополз бы и танк, и размашистая вывеска «Главпочтамт» на соседнем коричнево-сером здании подтвердили, что Егор с Таней проезжают район, в котором она провела лучшие годы своей жизни и потом малодушно сбежала.

Вон железная дорога с выгнутым мостом. Там назначали свои встречи влюбленные. В ожидании дамы сердца они считали вагоны проносившихся поездов и бросали на рельсы цветы, если никто так и не приходил. Примерно раз в месяц движение останавливалось, и громко звонили в колокол, по старинке украшавший малюсенькое здание вокзала. Все знали, что за этим стоит: значит, в этот раз на рельсы полетели не ромашки, а сам воздыхатель. Может, хоть за годы эта традиция изменилась.

Дальше был огромный пустырь, на котором мальчишки из окрестных домов гоняли мяч. Однажды кто-то приволок парковые скамейки, и по вечерам туда стали стекаться компании, чтобы погорланить песни под гитару и аккомпанемент звякающих стаканов. Теперь на месте пустыря возвышались высотки, а сегодняшние подростки наверняка нашли новое место для сборищ.

А вот чуть поодаль школа, где она работала, а Княжев учился. Удивительно, прошло столько лет, а трехэтажное здание все такого же легкомысленного розового цвета. Как и ее несбывшиеся мечты. Кусты у забора густо разрослись, отчего на ум пришли мысли о джунглях, перевитых древесными лианами в обильной снежной посыпке.

— Это же она, наша школа! — сердце Тани непроизвольно дрогнуло.

Неприметные окна на втором этаже прямо над козырьком входа. Три окна. По одному на каждый год работы. Свидетели и участники ее объяснений, воодушевления, иногда терзаний, слез и окончательного поражения. От их укоризненного молчания не скроешься даже за стеклом машины. Однажды они записали ее в дезертиры и решительно придерживаются выбранной позиции. Оправдания ничего не изменят, да и стоит ли искать их?

Прикушенная подушечка большого пальца заныла, и Таня опомнилась. Мысли о школе вильнули в сторону сидящего рядом Егора. Интересно, сколько лет прошло после его выпуска?..

— Егор, а ты встречаешься с одноклассниками? Какие они стали?

Уголки губ Княжева чуть сдвинулись вниз, то ли недоуменно, то ли скептически, и он отрицательно покачал головой.

— На вечера встреч я ходил только первые пять лет. А потом стало непонятно: зачем ждать определенного дня в году, если хочешь кого-то увидеть? Проще сразу позвонить и встретиться. А подобные сборища будто специально созданы, чтобы подчеркивать различия. Кто-то стонет, что жизнь — дерьмо, но при этом упорно валяется на диване. Да еще вывернет все так, что пашущие день и ночь — просто везунчики, загребающие незаслуженные деньги. Надоело окунаться в помойную яму. Так что теперь я сам выбираю, с кем видеться и когда.

По тротуару пронеслась лохматая дворняга с розовым куском мяса в пасти, и Таня вспомнила, что в длинном приземистом строении вдоль дороги размещался продуктовый рынок. Судя по унесенной добыче и многочисленным автомобилям на парковке, он и сейчас работал. Траектория бегства неожиданно изменилась: собака перемахнула высокий сугроб и резво выскочила на дорогу. Егору пришлось сильно затормозить, чтобы пропустить разбойницу, а потом он указал на девятиэтажку за рынком.

— Кстати, в этом доме мы жили. На втором этаже.

— Так ты поэтому ходил в пятую школу? По месту прописки? А почему не в какую-нибудь продвинутую гимназию?

Таня проводила глазами серый дом с нелепыми голубыми полосами и рассыпанными, будто бородавки, телевизионными антеннами.

— Ты забыла, какое тогда было время? — Княжев смешно почесал нос и совсем по-детски шмыгнул. — Страна после развала. Частные школы только-только появляются, и большой вопрос, кто там работает: знающие специалисты или ловкачи с красивой «корочкой». Отец решил, что новая мода в образовании похожа на кота в мешке: неизвестно, что получишь, даже за большие деньги. Вот и ходил я к проверенным учителям в ближайшую школу.

— Ну а потом, в старших классах, почему не пошел в специализированную школу? С экономическим уклоном, например. Насколько я припоминаю, они с самого начала были неплохие.

Если бы Егор был актером, его многозначительной паузе рукоплескал бы весь зал. Но Таня лишь повернулась в пол-оборота и поправила врезавшийся в грудь ремень безопасности.

— Из-за тебя. Я же был по уши влюблен и категорически отказался уходить из школы. Так что разные бизнес-курсы я посещал факультативом… А вот куда ты ушла из школы? И почему?

Таня вздохнула и опять села ровно.

— Тоже из-за тебя. Знаешь, если бы не наш давнишний разговор… Наверное, работала бы я и по сей день в школе. А так испугалась. Твоего признания, твоих глаз, возможных будущих глупостей. Твоих.