Отражение в тебе (СИ)

- Умница…

Поцелуй, лёгкий укус за ухо, язык пощекотал линию шеи. Одна рука легла на грудь, пальцы второй знакомо прошлись между ягодиц, протиснулись внутрь. Судорожный вздох.

- Тише… всё хорошо, не сжимайся…

- Не могу…

Рука накрывает член, скользит по стволу, чуть стискивает головку и Яр непроизвольно начинает двигать бёдрами в такт движениям, впускает в себя пальцы – один, второй. Губы смыкаются на соске, выжимая очередной судорожный всхлип.

- Я тебя люблю…

Яр сам расстегнул молнию Матвею, прижался лбом ко лбу, закусил губу и медленно сел сверху, чувствуя, как проскальзывает в него влажная упругая головка. Осторожно протиснулась, заполняя собой всё внутри. Стало обжигающе горячо. Позволил до предела протолкнуться в себя. Талию сжали сильные руки. Боль растворилась в хриплом дыхании, то ли Матвеевом, то ли его собственном. Тело покрылось испариной, чтоб не соскользнуть с Матвея, пришлось вцепиться ему в плечи. Пальцы шлёпнули по спине, ощущая, как перекатываются под кожей мышцы, впились ногтями в лопатки. Ладони брата сжали рёбра, чуть приподняли и опять опустили, выбивая изо рта стон.

И ещё раз.

И ещё.

Стон за стоном. Толчок за толчком.

Губы накрыли губы – кто кого первым поцеловал? Скользнули по влажным волосам. И кто кого к себе прижал?

Отвернулся, но прежде, чем зажмуриться, натолкнулся взглядом на собственное отражение в бегущем рядом ручье.

Растрепанный, раскрасневшийся от желания незнакомец сидел в объятиях его брата. И сам обнимал, сам двигался, чтобы застонать ещё громче… чтобы был повод прильнуть к губам обнимающего его парня.

…Когда же он пересёк черту, отделяющую любовь к брату от любви к мужчине?

6. Отражение: жизнь и смерть

Иногда время тянется бесконечно долго, ты вязнешь, точно в киселе, ожидая чего-то. А бывает – не успеешь оглянуться, а нечто уже свершилось, и ты даже не знаешь, как так случилось, почему время сорвалось в бега и в перевёрнутых часах не песчинки, а океанские потоки. А бывает, ничего не меняется, всё так же с востока встаёт солнце и укатывается за западные леса, но однажды ты закрываешь глаза, оглядываешься назад и неожиданно понимаешь, что мир изменился до неузнаваемости – в нём не прибавилось красок, не появилось новых звуков… и всё же ты смотришь и понимаешь – что-то стало другим… возможно, ты сам.

Ещё полгода назад Яр жил самой обычной жизнью самого обычного человека. Жизнь не сильно изменилась – он всё так же вставал по утрам, по-прежнему любил рисовать и его мучили всё те же видения. И всё же… всё же…

- Тише-тише…- Яр сонно моргнул, рассматривая руку, в которую вцепился сквозь сон, когда в кошмаре опять падал в пространство. Откинул, точно ядовитую змею, а Матвей только усмехнулся, не отрывая взгляда от ночной дороги. Машину мягко качнуло на выбоине. Вывернул руль левой рукой, а правая опять потянулась к Яру, убрала растрепанные волосы с лица, большой палец очертил губы.- Это всего лишь кошмар.

- Откуда ты знаешь, что мне снилось?- не делая попытки отстраниться, спросил Яр.

- Ты во сне разговариваешь.

Яр какое-то время смотрел на точёный профиль брата.

- …Я падал. И пытался взлететь.

- Ну вот видишь, ты спасся.

- Это ты меня спас?

- Ммм?- Матвей всё же скосил глаза на соседнее сидение, где, вопреки всяким правилам безопасности, под его курткой клубком свернулся близнец. Глаза со сна мутные, лицо бледное, губы опухли, нижняя чуть оттопырилась, словно у надувшегося ребёнка. Яр вряд ли знал, как потешно выглядит в первые минуты после пробуждения, а Матвей никогда не расскажет.

- Я тонул, а ты меня спас. У самого дна поймал и вытянул.

- Конечно. На водохранилище.

- Нет. В детстве… Матвей?

- Яр, ничего не было. Хватит себя накручивать.

- Но…

- Приехали,- немножко раздражённо оборвал Матвей.

По лестнице Яр поднимался, молча морщась от боли в пояснице и ягодицах, но стоило Матвею перевести на него взгляд или подойти ближе, как он ускорял шаг, отчаянно пряча в волосах полыхающее лицо.

- Я в ванную,- едва переступив порог, предупредил он, и удрал смывать грязь и напряжение. Стоял под хлёсткими горячими струями, пока часы в коридоре не пробили одиннадцать, потом решился выйти. Матвей бряцал тарелками на кухне. Вкусно потянуло гренками и шоколадом, предательски заурчал желудок.

- Ну, долго там топтаться будешь?- Матвей приоткрыл дверь, выпуская в коридор волну вкусных запахов.- Там твои гренки любимые стоят.

Наверно, счастье кроется в абсолютном покое. И в тот день рождения Яр был счастлив, как никогда прежде. На столе не было торта, и в кружках плескался обычный растворимый шоколад – совсем не тот, что варила мама, и он не был уверен, что завтра проснётся и сможет прямо посмотреть в вишнёвые глаза своему отражению… И всё же Яр был счастлив…

- Пошли ко мне…

Яр недоумённо глянул на руку, перехватившую его за запястье, когда он уже открывал дверь к себе. Матвей стоял за спиной, давая возможность обдумать услышанное. Разве что сердце стучит так, что даже Яр услыхал – сквозь рванувшееся собственное.

- Эм…

Бархатный шёпот в ухо:

- День рождения ещё не закончился.