Отражения

– Лекарь говорил, что мне нужен свежий воздух. И та женщина, ну, которую вы просили осмотреть меня…

Такая же желтоглазая, как второй волшебник.

Интересно, они родственники?

– Я помню, что говорила леди Присцилла, – ответила леди Хеллен.

Она была недовольна. То ли тем, что Бриджет заговорила вдруг сама, не дождавшись, пока к ней обратятся. То ли тем, что ей пришлось признать правоту своей гостьи.

Бриджет, может быть, отшибло память, но голова у нее работала неплохо.

– После обеда, – леди Хеллен натянуто улыбнулась. – Я не могу отпустить вас одну, моя дорогая, а горничным не следует доверять столь важное дело, как присмотр за больными на прогулке.

Бриджет не стала возражать, хотя давно не чувствовала себя больной. Сидение в четырех стенах выматывало куда сильнее болезни, нервировало и раздражало. Очень хотелось посмотреть на город не только из окна спальни, увидеть не только крыши и ограды чужих домов, но даже сад был маленькой победой.

И Бриджет посмотрела на Габриэля. Украдкой, так, чтобы наблюдательная и ревнивая леди Хеллен не поймала ее за этим.

***

Бриджет не помнила, кем она была в прошлой жизни, это так.

Все, что случилось до ее пробуждения поздним вечером в гостевой спальне этого дома, было сплошным белым пятном. Пустотой. Слезливая история, которую ей рассказали – о потерянной и замерзшей девушке, которую заметила на улице подруга волшебников, – в Бриджет никак не отозвалась. Зато отзывалось другое.

Зеркала не нравились Бриджет – а их в доме Габриэля было немало. Большие, отражающие ее во весь рост, от светлой макушки до торчащих из-под шерстяного подола носков домашних туфель, и маленькие, висевшие рядом со светильниками или прячущиеся между окон. Бриджет не могла смотреть на себя.

Отражение в зеркале было чужим. Бриджет скользила взглядом по силуэту незнакомки и не могла связать эту девушку, светловолосую и тонкую, с болезненными тенями на худом лице, с кем-то, кого звали Бриджет и кто жил в городе под названием Альба в доме человека по имени Габриэль Моррис.

Но не только это превратило зеркала в нечто неприятное. По вечерам, когда она шла от столовой к себе сквозь полусонные, сумрачные коридоры, зеркала казались Бриджет глубокими провалами, полными теней. Зеркала ловили предметы – кусок шторы, лоскут обоев, ножку канделябра, стоящего на этажерке, и там, в мире за стеклом, все выглядело иначе.

Бриджет не любила зеркало в своей комнате и старалась спать так, чтобы случайно не увидеть его поверхность при пробуждении. Но, даже оставленное за спиной, это зеркало внушало смутную тревогу, словно что-то внутри его затаилось и ждало.

Видеть вечерние окна, за которыми сгущались сумерки, было тоже неприятно, и Бриджет радовалась тому, что в этом доме шторы были плотными, из тяжелого, пыльного бархата.

В сад ее отпустили раньше обеда – леди Хеллен нашла в себе силы одеться и настроиться на тщательное изучение того, во что сад превратился без твердой хозяйской руки. Габриэль был не способен на то, чтобы вести дела, – это Бриджет слышала уже не раз, и в тихом ворчании, и сказанное громко и недовольно самому Габриэлю или стене.

Пока Хеллен Хьюм озадаченно квохтала и размахивала руками, словно превратилась в огромную черную курицу на белом снегу, и заставляла экономку что-то запоминать и краснеть от несправедливых упреков, Бриджет остановилась у скамьи, стряхнула с нее пушистый снег и села, скрестив лодыжки.

Морозный воздух щекотал нос, а глаза резало от непривычной яркости: даже в тусклом, пасмурном зимнем утре света было больше, чем в плотно зашторенных комнатах. Чужое пальто оказалось слишком легким для этой погоды, Бриджет чувствовала, как холод постепенно проникает под него, но готова была терпеть.

Она глубоко вдохнула, позволив зиме заполнить легкие, и почувствовала, как голова становится ясной и пустой. По-хорошему пустой, а не как обычно. Точно так же было перед приходом леди Присциллы, когда Бриджет открыла окно в комнате и не читала, а наблюдала, как снег проникает внутрь. Ей очень хотелось впустить зиму в дом, поселить ее в нем, вычистить все пыльные углы, все темные зеркала, всю гнилую память.

И тогда, может быть, случится что-то хорошее.

Кто-то коснулся ее плеча и встряхнул.

– Дорогая? – голос звучал озадаченно.

Бриджет открыла глаза.

Хеллен Хьюм стояла рядом, почти нависнув над ней. В ее взгляде плескалась тревога.

– Я испугалась, что вы потеряли сознание, – сказала она, одергивая руку. – Говорят, такое бывает, если кто-то слишком долго пробыл на свежем воздухе с непривычки. Я закончила дела, пойдемте домой, а то замерзнете, – добавила она быстро, чтобы Бриджет не успела ей воспротивиться.

***

Габриэль прятался в кабинете. Леди Хеллен, пронырливая и навязчивая, перед кабинетом замирала и не смела даже носа туда сунуть, словно за дубовыми дверьми скрывалось что-то, с чем она не хотела соприкасаться.