Отражения

– Некоторые сны – не просто сны, – он засеменил к выходу, тоже демонстративно, и мне осталось только идти вслед за ним. – И наш с тобой господин это прекрасно знает. Он не стал бы оставлять тебя в небезопасном месте, у хрупкой границы, но даже он не знает, не окажется ли вдруг крепкое ломким и податливым злой воле.

– Конечно, – ответила я. – Именно поэтому ко мне приставлен не в меру болтливый кот, который пересказывает мои сны своему господину.

Какая-нибудь горничная, подумала я, могла бы решить, что это не кот гуляет со мной по дому, а я приглядываю за котом. Для которого дом снят.

А кот, к примеру, зачарованный дворянин или принц соседнего государства.

– Некоторые сны, человечье дитя, полны тайных троп и волшебства, – проворчал Ахо уже у двери, ведущей в коридор. – Вам ли это не знать, леди, прогулявшаяся под ручку с повелителем вьюг по Изнанке мира. Я исследую этот паршивый дом от и до, найду все лазейки, которые здесь могут быть, – пообещал он со странной, незнакомой мне до того уверенностью.

– И зачем тебе это? Давно не пачкался в пыли?

Я приоткрыла дверь, предлагая коту выйти первым.

Ахо остановился и посмотрел на меня, как на дуру.

– Я думал, человечье дитя набралось ума, – процедил он. – Но, видимо, труды леди Присциллы пропали впустую.

Я и бровью не повела.

Кот в гордом молчании и с презрительно задранным носом прошествовал в коридор – мимо меня и мимо горничной, почтительно отошедшей с его пути.

Если девушка и слышала что-то, она не выдала себя.

***

Дом не успел прогреться, и в некоторых комнатах и коридорах было холодно. Я мерзла, но не только поэтому: тревога и усталость мешали мне согреться. Даже рядом с разожженным камином я чувствовала себя неуютно.

День получился очень странным и полным суеты. Мы мало говорили друг с другом, словно бы все трое оказались вдруг заняты какими-то невероятно важными вещами, сожравшими все наше время. Ренар пробегал мимо, ласково трепал меня по плечу и спрашивал, все ли у меня хорошо. Кондор все время куда-то исчезал: я видела его и хотела было подойти, но в следующую минуту на месте его уже не было. Меня же дергали из стороны в сторону, задавали мне вопросы, на которые я давала невнятные ответы: какие цветы я люблю, во сколько я предпочитаю завтракать, ужинать, нужна ли мне помощь перед сном, когда появится моя модистка и планирую ли я принимать визитеров в ближайшие дни.

Я почувствовала себя школьницей, которая забыла о своем домашнем задании, не выполнила его и сейчас краснела, потому что пришла пора практики – а она ничегошеньки не знала и потому терялась. Здесь не было старших леди, решавших все за меня, глупенькую, неопытную гостью в большом доме. Не было здесь и Сильвии с ее боггартами, которым не пришлось бы ничего объяснять.

Я почти паниковала.

Слуги проявляли снисходительность, кланялись и принимали.

Нагулявшись по дому, я заперлась в спальне, с котом и книгой, соврав, что устала от перемещений и хочу поспать. Я сидела в глубоком кресле у окна, мерзла от нервов и злобно смотрела в «Зимний витраж» – роман в новеллах некого господина Сеттерфилда, который позаимствовала из шкафа в бывшем кабинете леди Аниты (теперь кабинет, конечно, считался моим). Книг по магии в том шкафу не было, сказок – тоже, а злобно смотреть в пособия по этикету мне надоело.

«Зимний витраж», к счастью, был с картинками: очень нежными и очень холодными, сплошные ветки в инее, девицы посреди заснеженных улиц, замерзшие пруды в парках и ледяные узоры на окнах, все – акварельное и зыбкое, невесомое, прозрачное, как морозный воздух.

Ренар нашел меня на сороковой странице, там, где героиня, бедная сирота, попадает в большой блестящий дом, к родственникам, богатым и знатным. Я не услышала, как он открыл дверь – история увлекла меня, незаметно и мягко утащила на глубину.

То ли дело было в картинках, то ли в героине, то ли в том, что я устала от реальности и сбежала бы куда угодно, лишь бы оно меня отвлекло.

В любом случае – я вздрогнула, когда кто-то постучал костяшками по дереву, чтобы привлечь мое внимание.

– Привет, – сказал Ренар.

Он стоял у стены, в тени портьеры, очень спокойный, почти расслабленный – на первый взгляд. Было в нем какое-то напряжение, затаенная тревога. Или мне показалось.

– Как ты сюда попал? – спросила я.

И закрыла книгу, заложив место, на котором остановилась, пальцем.

Ренар усмехнулся:

– Искал тайные ходы, – сказал он. – Нашел тот, который ведет в эту комнату из антресолей. Решил предупредить тебя, вдруг ты снова захочешь поболтать среди ночи.

Я нахмурилась.

– В следующий раз возьми с собой кота, – сказала я, кивнув на Ахо, спящего на краешке кровати – прямо на стеганом покрывале из темно-розового шелка. Ахо дернул ухом. – Он планировал заняться тем же самым.

– Очень умный котик, – Ренар весело сощурился. – Непременно воспользуюсь его помощью. Но на самом деле, – он легко плюхнулся в кресло напротив, – я воспользовался случаем. Обед почти готов, и горничная позвала бы тебя через четверть часа, но я решил опередить ее. Как видишь, успел.

Он улыбнулся – но до конца веселым так и не стал.