Отраженная угроза

— Ну, вот что. — Врач поднялся. — Я решил, что хватит тебе тут валяться. Завтра переберешься к Голбергам, у них найдется для тебя комната. Им и самим будет удобнее, чем через всю базу к себе бегать.

— В крепость?

— Почему в крепость? Они здесь по персональному вызову, им положен коттедж. Не волнуйся, устроишься удобно. Да и девочкам ты понравился. — Врач снисходительно усмехнулся.

— Хорошо, — кивнул Сенин. — Только можно сделать это вечером?

— Не понял. — Врач остановился в дверях.

— Просто не хочу, чтоб меня на виду у всей базы таскали на носилках.

— Какие носилки?! — он расхохотался. — Сам дойдешь.

* * *

Странно, но на следующее утро Сенин ощутил себя почти здоровым. Но длилось это недолго — лишь до тех пор, пока он не попытался подняться.

Стоило сесть на кровати, как голова знакомо закружилась, а вдобавок к горлу подступила тошнота. Накопленные за ночь силы моментально куда-то улетучились.

Сенин продолжал держаться. Он знал — если снова лечь, лучше не станет. Снова будет тревожный сон, тяжелые пробуждения — невыносимая череда сновидений и реальности, почти неотличимых друг от друга. Пора возвращаться к основному образу жизни.

Потом пришла Кармен.

— Мне сказали, тебя уже можно забирать, — выпалила она и с любопытством уставилась на Сенина.

— А где сестренка? — поинтересовался тот.

— Готовит твою комнату. Тебе у нас понравится.

— Хорошо, я сейчас. Я хочу одеться. Помогать не надо.

Кармен кивнула и вышла. Вообще-то, помощь не помешала бы — Сенин только ноги в штаны вдевал не меньше минуты. Но он сам поднялся и сам вышел из комнаты.

Свежий морозный воздух сразу дал по мозгам. Проведя столько времени в тесной комнате, Сенин, выйдя на улицу, словно потерял точку опоры. Он остановился, Кармен сразу схватила его за рукав.

— Ну, как ты? — с сочувствием спросила она.

— Сейчас всё будет нормально.

Людей было немного. Кто-то приветливо кивал Сенину, кто-то провожал любопытным взглядом.

— Где мои парни? — спросил он.

— Не знаю, сегодня не видела. Они тут совсем обжились, передружились со всеми, даже оделись, как местные. Им тут нравится. Уже, наверно, улетать не хотят.

Сенин фыркнул. Нравится им… Конечно, любому понравится, когда прилетаешь на пару недель, вкушаешь плоды гостеприимства и знаешь, что улетишь раньше, чем всё осточертеет. И главное, не надо работать. Не надо подниматься по утрам, надевать отсыревшее рабочее тряпье и заниматься тяжелым трудом изо дня в день, без просвета в ближайшем будущем. Улетать они не хотят, видите ли, обжились.

«Приду в себя, — подумал он, — потребую у Карелова отчета о проделанной работе…»

Дошел он всё же сам, без помощи своей провожатой. Комната в доме Голбергов почти ничем не отличалась от той, где его поселила администрация в первый день. Сенин не очень понимал, зачем его сюда сунули и какой уход будут обеспечивать ему сестры.

Он промаялся час на кровати, потом ему принесли какой-то укрепляющий бульон. Всё-таки прав оказался доктор насчет выздоровления. Несмотря на слабость, Сенина впервые посетила жажда что-то делать. А это первый признак вернувшегося здоровья, пусть даже слабого.

Впрочем, никакой деятельности не предвиделось. Пришлось снова маяться, а потом он уснул и проспал до вечера. Сон был хороший — спокойный и укрепляющий.

Вечером сестренки принесли ему ужин — не помои из столовой, а любовно приготовленные хозяйкой овощи и мясо. Мясо оказалось вкусное, но искусственное, видимо, всё мясное достояние планеты было съедено на празднике.

Кармен и Стелла сидели у кровати и с удовольствием глазели, как Сенин ест. Обе были черноволосые, кудрявые, с веселыми живыми глазами. Они были ужасно рады, что их первый пациент успешно идет к выздоровлению, и сегодня веселились без меры.

Когда тарелки опустели, Кармен унесла поднос, а Стелла дала Сенину зеркало и бритву. Посмотрев на свое отражение, Сенин лишь досадливо крякнул. Его физиономия за время болезни еще больше стала походить на обезьянью. Пора приводить себя в порядок.

Сестры хлопотали и щебетали, стремясь помочь в каждой мелочи, но к бритью Сенин их не допустил. Это дело он считал чисто мужским, в какой-то мере — сокровенным. И он почти никогда не пользовался составами, которые приостанавливали рост волос на лице — это казалось насилием над природой человека.

Когда он — побритый, сытый, отдохнувший и довольный жизнью — сидел на кровати и болтал с сестрами, пришла Ангелина. Она сразу уловила веселое и благодушное настроение, царившее в комнате, и на лице ее промелькнуло что-то такое… Сенин не осмелился бы назвать это ревностью, но она явно была не слишком довольна.

— Девочки, нам нужно поговорить, — довольно холодно заявила она.

Сестры сразу умолкли и вышли.

— Хорошо ты тут устроился, — заметила Ангелина.

— Грех жаловаться, — согласился Сенин.

— Мне сказали, ты почти здоров.

— Ну… почти. Завтра уже выйду на прогулку.

— А сегодня?

— Сегодня? — Сенин прислушался к своему организму. — Можно даже и сегодня, если недолго. А что, есть проблемы?

— Нет-нет, я просто так… — Ангелина положила ему на колени смарт-планшет и улыбнулась. — А мы всё сделали. Всех опросили.