Отраженная угроза

— Кто погиб? — Макреев изобразил встревоженное лицо и даже покрутил головой по сторонам. — А мне показалось, все живы-здоровы. Все работают на своих местах и радуются жизни. Или я твой рапорт не так понял?

— Так, — процедил сквозь зубы Сенин.

— Ну, так что же? — Куратор всплеснул руками. — О чем полицейский ветеран хочет заявить на своей пресс-конференции? Какова будет тема: злые пришельцы захватили человеческое поселение?

— А разве это так далеко от правды?

— Нет-нет, это чистая правда! Уверен, сразу найдутся люди, которые выступят со встречными заявлениями. Например: «В моем унитазе живут разумные моллюски», Или: «Говорящие тараканы похитили мой мозг».

— Не превращайте меня в сумасшедшего, у меня есть доказательства! — Сенин вскочил.

— Сядь! — рявкнул Макреев. — Нет у тебя доказательств. Все доказательства ты передал в распоряжение корпорации, и правильно сделал. Мы сами ими распорядимся. А будешь ерепениться, сломаем тебя в два счета, ясно?

— Да я пока еще и не ерепенился.

— И молодец. И умница. А то что же получается: отправили человека на задание, а он там столько водки выпил, что пришельцев увидел.

Сенин поднял на Макреева изумленные глаза.

— Да-да, не удивляйся, инспектор. У нас ведь документы есть: знаем, как ты там по девочкам ходил да спиртное хлестал.

— Какие еще документы? — пробормотал Сенин, не веря своим ушам. — Какое спиртное?

— Ну как же! Система «Протокол» не врет, а передает объективную картину.

— Они что, докладывали на меня? — Сенин не мог поверить, что ребята из его команды могли устроить ему подобную гнусность. Главное, зачем?

— Ну, что за тон? Скажешь тоже, «докладывали».. Есть форма обязательного отчета и характеристики на членов группы. От тебя тоже ждем, кстати. Займись сегодня вечерком, а то порядок, знаешь ли…

Сенин молчал. Ему нечего было сказать. Он был просто раздавлен всем услышанным. Всё рушилось, всё получалось не так, как представлялось вначале. Такого приема он не ожидал даже в страшных снах.

Макреев это почувствовал. Нет, скорее всего, он на это и рассчитывал.

— Ну всё, Сенин, давай успокоимся, — совершенно мирно произнес он. — И поговорим, как взрослые люди. Может, нам выпить, а?

— Не отказался бы, — хрипло проговорил Сенин, хотя было еще утро.

— Арсений, организуй, — бросил через плечо Макреев, и безликий тип, про которого Сенин почти забыл, исчез за дверью.

Макреев сел рядом и положил руку на спинку кресла Сенина.

— Ну, что ты себя изводишь, инспектор? — сочувственно проговорил он. — Ты хоть объясни, чего добиваешься? Тебе так хочется прокукарекать про всё, что знаешь?

— Нет, прокукарекать не хочется.

— Вот. И я так думаю. Ты вроде полицейский и не приучен язык распускать. Что же тебе надо?

— Да ничего мне не надо. Просто дело слишком серьезно, чтобы решать его силами вашей конторы. Обо всем надо доложить федеральным властям, вот и всё. Я этого не сделал, потому что это ваша прямая обязанность.

— Господи, зачем?

— Если кто-то в дальнем космосе ломает палец, то даже это попадает в статистику федеральной службы здравоохранения. Таков закон.

— Я понимаю, что закон. Но — вдумайся — зачем?

— А я в это вдумываться не намерен. Если все будут вдумываться, то…

— Истинно полицейский взгляд на жизнь, — сказал Макреев и иронично похлопал в ладоши. — А давай сделаем исключение и всё-таки вдумаемся. Вот ты сообщаешь федералам о нашей беде. И что дальше?

— Дальше, естественно, на место вылетает комиссия, проводит следствие, а если надо, то и исследования. Объявляется бессрочный карантин. Оказывается помощь пострадавшим. Устанавливаются имена виновных.

— И кто у нас будет виновный?

— Не знаю, — хмуро ответил Сенин. И нерешительно добавил: — В нашем случае виновных может и не оказаться.

— Очень хорошо, виновных нет. Кто тогда пострадавший?

— Ну, как же?

— Что «как же»? Кто пострадавший? Где стонущие раненые, где изуродованные трупы, где плачущие родственники…

— Вы же понимаете, это особый случай…

— Вот именно, особый случай. Теперь представь: приезжает следователь расследовать убийство. А где же убитый? А вот он — на работу идет. Может, это двойник? А ну-ка проведем генную экспертизу. Нет, не двойник. Самый настоящий, живой и здоровый. И что тогда расследовать? Кого и, главное, по какому закону наказывать?

— Насчет экспертизы я бы уточнил…

— Ты про эти копеечные молекулярные фракции? Брось. — Макреев пренебрежительно махнул рукой. — На каждой планете организм людей немного меняется. Другой воздух, другая пища…

— Да неужели вы всерьез думаете, что можно все так оставить?

— Как «так»? Что там такого особенного?

— Вы издеваетесь?

— Ничуть. Нет, конечно, мы избавимся от этой «мочалки», «путанки», «грибницы», как там ее… И карантин объявим, и исследования проведем, и расследования. Обязательно примем меры, мы же не изверги, не идиоты. Ну, а дальше-то что? Пусть живут люди, как жили.

— Да они, между прочим, не очень-то и люди…

— А кто об этом знает, кроме нас с тобой? Они сами-то это знают? Ну, и кому ты лучше сделаешь, если приведешь федеральных ищеек? Ради чего? Ради кипы протоколов, которые никому не помогут и мертвых не оживят?